Здравствуй, Шура!

Шлю тебе горячий привет. После переезда на новую квартиру я стала получать мало писем. Вот уже шесть дней нет, а без твоих писем я совсем не могу жить – скучно, думаю, что нас забыл, оставил. Дочь Веру с 11 июня до 1 июля на двадцать дней отправила в лагерь. Борика мама увезла до первого июля, и я теперь одна. И еще – мне дают расчет по семейным обстоятельствам по той бумаге, которую прислал твой начальник. Когда я десятого пришла на работу, меня вызвал начальник цеха и дал бумагу от управления завода. Начальник цеха Андруков подписал увольнение и сказал отработать еще смену, а потом пойти оформлять расчет. И вот сегодня 14-е, а я еще ничего не решила. Выходной перенесли с тем, чтобы потом всеми тремя сменами поехать на Воложку. Но, кажется, не поеду, а поеду к маме в деревню за советом, как мне быть. Я вот рассчитаюсь, да и приеду к тебе, ты все мои планы нарушил и создал лишние хлопоты. Но ничего, как-нибудь дело устрою и проживу. Охота пожить вместе, но это – мечты, и жить эту зиму нам придется врозь. Настанет же счастливое время, когда заживем вместе, как раньше? Жду от тебя 300 рублей, а их нет, подай о розыске. Может, устроишь приезд к нам летом? Пойдем на малину. На базаре уже есть грибы. В воскресенье поеду в деревню. Напекла блинов – приходи кушать. Без твоих писем крепко скучаю. Целую, Шура».

15.06.1943

В открытке я пишу жене Шуре:

«Хорошо, что перешла на новую квартиру, но плохо, что тесно. Пишу тебе через день, наверное, письма перехватывает Увариха. Насчет нашей Верочки я очень расстроился, получив твое письмо. Мало неприятностей от чужих, так еще дочка дурака валяет. Я ей напишу на эту тему. Как живу? Так себе. Ноги, поясница побаливают, как и раньше, а иногда и злее. Иван пишет, что Колпаков, Танькин муж, ездит машинистом, а Танька осталась в Сновске. От Шурика сегодня пришло письмо. Пишет, что болеет. Пиши о получении моих писем и денег, чтобы я знал».

16.06.1943

Жена Шура шлет мне открытку в Акмолинск:

«Сегодня получила сразу три твоих открытки. Быстро их прочла и подумала, что хорошо бы было, если бы это были письма. Саша, ты стал реже писать и не на все вопросы отвечаешь. Хорошо, что дали тебе диетпитание, что почки болят – нехорошо. Я вот думаю: как ты там? Денег мне не высылай, покупай себе молоко, береги здоровье. Вот, Саша, 300 рублей я так и не получила, не везет. Дрова никак не привезу – нет времени. Я пока работаю, хотя уже можно взять расчет. Сейчас иду в магазин за мылом, обратной пойду – зайду за дровами, никак не перенесу их от Уваровой. Они немало утащили моих дров. Сюда сколько принесла, так они уже заканчиваются. Квартирантов много, и не знаю, кто из них расходует. Завтра схожу на картошку. Крепко целую, Шура».

17.06.1943

В открытке № 42 я пишу жене Шуре, что получил от нее письма № 39 и № 41.

«…Все жду результата по письму начальника к директору. Шура, напиши хоть раз толково: какие деньги и когда получила от меня. Насчет 300 рублей я подал заявление, а перед этим послал 100 рублей, ты о них не пишешь. Я их отправил 29 апреля, а 200 рублей – 2-го мая, после того послал 15 мая 150 рублей и 80 рублей – 7-го июня. Проверь и напиши. У нас было холодно, теперь потеплело. Пишет ли вам Ванька Гаврилов? Что слышно о Василе? Есть ли свет на новой квартире? Слушаешь ли радио? У нас в общежитии до сих пор нет света и радио, и когда проведут – неизвестно. Жду дальнейших новостей. Целую всех».

В этот же день жена Шура пишет мне открытку:

«Здравствуй, дорогой мой Саша!

Работала сегодня с 8 утра до 5-ти вечера, а с часу ночи обратно на работу. Пришла с работы и сбегала в столовую за обедом. Обед такой: суп с лапшой и капуста жареная с мясом, 100 граммов хлеба и две конфеты. Это я по Вериному пропуску пообедала. Как видишь, я питаюсь неплохо. Напишу эту открытку и сбегаю в магазин за маслом. Приду – лягу спать, а то не поспавши тяжело работать. Пять дней как живу одна, Вера в лагере, а Борика бабушка увезла. Хорошо одной, никто у тебя ничего не просит, но как-то скучновато – я одна еще не жила. Саша, я все думаю, почему я тебе не дала белую рубаху и сандалии, в чем ты, бедняга, ходишь? Теперь лето, пишешь, что у вас жарко. За это меня стоит поругать. Пиши. Крепко тебя целую, твоя Шура».

18.06.1943

Пишу жене Шуре в Ижевск письмо:

«Как видишь, пишу тебе часто. Беда, что ты не получаешь многих моих писем. Я все твои письма получаю, даже долго отсутствующие: 29-ое пришло вчера. Спасибо, Шура, за внимание, ты меня просто избаловала письмами. Каждый день выхожу с почты с твоим письмом или открыткой. Вчера послал тебе 140 рублей за первую половину июня. Прости, что мало – больше не могу, я подписался на заем на 600 рублей. Твои советы не посылать тебе получку хороши, но мне хочется хоть немного, но помогать вам. Хоть на лишний литр постного масла в месяц. Ну, кое-когда придется, верно, не послать. Я думаю купить себе муки полпуда, а то уж очень мало хлеба – 500 граммов в день. Буду варить затирки».

Далее пишу о своей болезни, о питании, что молоко не по карману. В одном месте цензура что-то вычеркнула.