Здравствуй, Шура!

Получил сегодня от вас три письма, спасибо, что не забываете. Очень волновался за Борика, но оказалось, что и он, и вы – все уже здоровы. Но зато какую печальную новость ты мне сообщила. Не успел оправиться и примириться со смертью мамы, как ты сообщаешь о гибели моего брата Шурика. Бедный Шурик! А как он хотел увидеть свою мать, а она его. Пишу, а у самого слезы. И почему сразу так много напастей на нашу голову? Мне из Сновска не отвечают. Может, узнав о смерти Шуры, убиваются, а, может, еще какая беда? Напиши подробно, кто и как сообщил тебе о гибели Шурика? Пишет ли вам Толик? Передо мной фотокарточки Шурика, его письма. Часть писем, кажется, я оставил у тебя, храни их как единственную о нем память. Я тебе послал 500 рублей, получила ли? И, пожалуйста, не шли мне денег, а то будем только гонять их туда-сюда и тратиться на почтовые расходы. Я-то один проживу, у меня про вас голова болит: как вы там? Так что прошу – не шли. Я по 50 рублей пуд картошки достану и не пропаду. Мне обещали привезти из Репок. Виз не дают, фронт близко, и вам еще рановато ехать сюда. Тут еще слышна стрельба, и не дело мешать фронту перевозками семей. Потерпите еще. Уже недолго осталось распроклятым фрицам до погибели. Скоро их наша Красная армия сметет с лица земли. Сволочи, убили нашего Шурика! Сегодня выходной. Сижу весь день дома, только сходил на базар и купил стакан махорки и книжку Чехова, а то без книг скучно. Сделали ремонт и побелку. Осталась на квартире телефонистка Высоцкая, и живем пока вместе. Она варит супы и вообще хозяйничает. Трудновато с дровами. Погода мокрая. Ботинки развалились совсем, валенок один сгорел. На днях обещают дать ботинки. Получил новую фуфайку, штаны и шапку. Имею тюфяк. Вши никак не пропадают, как я с ними не борюсь. Был в бане несколько раз, но пройдет день-два, и их опять полно. К тому же, мешает эта моя квартирантка, при ней бить не будешь, а она дома почти всегда. Недавно получил письмо от нашего Ивана, он едет за Киев, адрес не дает. В Гомеле его квартира сгорела. Пиши чаще, как живете? Как малые? Верочка все спрашивает, когда заберу вас? Сегодня я ей пишу тоже. Хорошо, что вы все снова здоровы. Пока. Целую всех вас».

13.02.1944

Жена Шура писала мне письмо:

«Здравствуй, дорогой мой Саша!

Вчера получила твое 21-е письмо, написанное на деревню. Итак, ты наши письма получил, узнал о нашем большом горе. И как я теперь сама доберусь до Родины, дорога такая длинная, просто не знаю, что делать. А на Родину охота, чтобы пожить спокойно. Я же теперь не живу, все в зависимости от кого-то, сама себе не хозяйка. Охота пожить, как раньше жили, и жизнь у нас была хорошая: здоровы, сыты, в комнате тепло, обуты-одеты, что еще нужно? Саша, пиши, как здоровье, как твои ноги? Почему-то об этом ни звука, а ты уехал от нас совсем больным. Пиши все подробно. Сейчас, когда пишу тебе, все спят. Как у вас с хлебом, где обедаешь, какие цены? Сколько получаешь зарплату? Зачем так много послал мне денег, а сам с чем остался? Ты больше мне деньги не шли, я напишу, когда высылать. Поддерживай свое здоровье. Из Акмолинска 300 рублей я не получила, наверное, пропали. А 500 рублей получила. Хочу съездить в Ижевск, есть дела и мыло нужно купить. Вот беда – морозы большие. После болезни уже оправилась, только слабость и большой аппетит. Я уже тебе писала, что Шурик ваш убит 21 ноября. Подумай только – погиб, бедняга. Мама узнает – будет очень плакать. Свет плохой, пойду спать. Привет от Веры. Все целуем крепко».

15.02.1944

Из Среднего Постола пишет мне жена:

«Здравствуй, дорогой Саша!