Здравствуй, Заячья Нора!

Вулмерт взял куртку и открыл дверь на улицу. Он вдохнул свежего зимнего воздуха и вышел наружу. Вулмерт зашагал по тротуару, рассматривая соседские дома. В сером рождественском утре слабо мерцали развешанные гирлянды. Во дворах стояли разные снеговики из ваты и пенопласта. Он заметил большого белого медведя рядом с забором одного из домов и остановился. В доме через большое окно с незадернутой шторой люди праздновали Рождество. Они стояли в пижамах у рождественского дерева, радостно пританцовывали у елки и распаковывали подарки. Вулмерт грустно улыбнулся.

– С Рождеством, Вулмерт! – Окрикнул его мистер Огден. Он приблизился к подростку и взял его за плечо, – Рад видеть тебя в Илкли, парень, рост в отца!

Мистер Огден смотрел на Вулмерта снизу вверх. Тот улыбнулся.

– С праздником, Хачита Торнтон! – Радостно прокричал Кайл в дверях и махнул ему рукой.

– С Рождеством, Кайл, – ответил Вулмерт и широко улыбнулся с «Хачиты».

– Наши балбесы еще не выросли из игр, – произнес мистер Огден, – извини, Вул…Может, зайдешь?

– Нет, спасибо, мистер Огден, в другой раз… мне надо возвращаться к отцу, он разболелся, – произнес Вулмерт.

Мужчина кивнул:

– Твой отец сильно запил, когда отвез тебя учиться в корпус…

Он замолчал. Вулмерт смотрел в сторону на белого медведя. Из дома выбежала миссис Огден с пакетом. Она подошла к Вулмерту и взяла за руку.

– Вулмерт, тебя не узнать…красавец… смотри, это тебе и отцу.

Она засунула ему в руку пакет с продуктами и сладостями.

– С Рождеством, мальчик мой, – произнесла она и погладила его по плечу. Мистер Огден нежно посмотрел на жену.

– Благодарю вас… – Произнес Вулмерт и слабо улыбнулся. Ему было очень стыдно.

Он любил отца и переживал за него. Вулмерт знал, что он сказал это из – за алкоголя, из – за болезни. Отец любит его и не думает так о нем.

С выданных ему денег на поездку, Вулмерт купил продуктов и каждый день готовил сам простую еду: отварной рис и спагетти с кетчупом, яичницу, сосиски, молоко с булочками. Он не разговаривал с отцом. Пол тоже молча ел, вставал из – за стола и уходил в гостиную. Вулмерт не покупал спиртного отцу и следил за ним. Но все же тот находил деньги и сбегал в бар.

Когда он напивался, прямиком, быстрыми шагами поднимался в комнату сына. Он открывал все ящики, запускал руки в карманы курток Вулмерта, копался в исподнем белье, пытаясь найти хоть что – нибудь, за что он мог бы избить сына: за наркотики, белые порошки в пакетиках, за сигареты или брошюры и тесты о полицейской школе. Вулмерт, зная об этом, вырезал в матрасе небольшую дырку, вынув набивку из поролона и выкинув ее ночью в мусорный бак в конце улицы. Он туда убирал все книги и тестники. Пол лишь находил жалкую мелочь в карманах сына в несколько фунтов стерлингов и пенсов. Он радостно подбрасывал их в руке, сжимал в кулаке и засовывал себе в карман брюк. После отец садился на стул и задавал разные вопросы сыну о сексе и женщинах. Вулмерт стыдился самого себя. Он виновато смотрел на отца и не знал, что ему ответить. Сын не знал ничего еще о женщинах, кроме тех, которые были в их доме с отцом, и лишь пожимал плечами в ответ Сэру. Тогда Пол вскакивал со стула и хватал Вулмерта за грудки, крича ему в лицо и дыша дурным запахом спиртного: « смотри, Вулмерт, если я узнаю, что ты интересуешься мальчиками, я возьму тебя за горло, как последнего петуха на этой земле, раздавлю твою грудную клетку и сделаю из твоего мяса и костей фарш, понимаешь? Они все больны спидом и их кожа покрывается красными струпьями, вот твои мальчики. Они дохнут, как бродячие собаки, на грязных койках в самых последних больницах, к ним не приставляют даже медсестер. Никто не хочет вымазываться их вонючей заразной кровью, а ты хочешь впустить такого в себя? Отвечай, Вулмерт, хочешь, да?». Вулмерт морщился от этих слов. Ему было жаль тех больных людей, но он никак не мог понять, почему его отец решил, что он – гомосексуалист. «Ты пьян, отец… пожалуйста, ложись в кровать», – говорил Вулмерт. Он помогал Полу спуститься по лестнице вниз и лечь в свою постель, выключал лампу и прикрывал дверь в его комнату. Тот еще какое – то время говорил себе под нос что – то о матери Вулмерта и как он видел умирающих от спида, когда был молодым, как Рейган сам говорил по радио и телевизору об этой ужасной заразе и как ученые – врачи изобрели зидовудин, но болезнь у пациентов так и не смогли излечить полностью, разве что продлить их страдания на неопределенный срок. Стены гудели от его громкого храпа.

Когда его отпуск закончился, Вулмерт, как раньше, пришел в гостиную к отцу и сел напротив него, расставив широко ноги и опершись о них локтями. Он смотрел на Пола холодными глазами, готовясь сказать ему о своем решении: