Zeckendorf

Еще до отъезда из Нью-Йорка я познакомился с Мэтью К. Брашем, президентом American International, и эта компания была первой, о которой я подумал. Все торговали лотами по тысяче акций, и я сказал: "Купите мне тысячу акций American International". Она продавалась примерно за восемнадцать долларов.

Через несколько дней они снова пришли и сказали: "Эй, Зекендорф, эти акции... "

"Что с ним случилось?" Я думал, что меня уничтожили.

"Нам нужны наличные, чтобы выполнить маржинальное требование по вашим акциям. Кстати, они подорожали на четыре доллара".

"Продай его", - сказал я после секундного раздумья.

Это была "чистая" продажа, давшая мне прибыль без реальных денежных вложений. Сейчас это не разрешено фондовой биржей, но в то время это было довольно распространено. Теперь у меня была прибыль в четыре тысячи долларов, и с этим выигрышем мы покинули город. Мы путешествовали в шикарном автомобиле с шофером по Франции, Швейцарии и Италии, пробуя вина, музеи, соборы и виды. Шесть счастливых недель спустя в Неаполе мы сели на пароход "Рома" и отправились домой, а в Нью-Йорке я сосредоточился на том, чтобы сделать карьеру.

Нью-Йоркская недвижимость, как и любой другой бизнес в стране, в двадцатые годы переживала бум. Я был молодым брокером по недвижимости, который еще только осваивался, но у меня были прекрасные наставники, такие как Сэм Бреннер, риелтор необычных способностей, который был сугубо спекулянтом. Он никогда ничего не строил и не хотел строить, но отлично умел покупать и продавать. Он покупал утром и продавал днем. Однако величайшим из всех подобных трейдеров был Фред Браун, который относился к недвижимости так же, как другие дилеры относятся к товарам, таким как пшеница. Он знал, как вести себя на рынке, ему доверяли другие брокеры, и он получал небольшие прибыли на больших объемах (десять или пятнадцать объектов недвижимости за день). Но именно такие девелоперы, как Фред Френч и Генри Манделл, были нью-йоркскими строителями видения. Манделл, например, построил офисные здания на Парк-авеню, 1 и 2, и создал London Terrace, великолепный жилой комплекс длиной в квартал на Двадцать третьей улице в нью-йоркском Вест-Сайде у Девятой авеню. Манделл улучшал любую недвижимость, к которой прикасался, и именно Манделлу я сделал свою следующую крупную сделку, связавшись с Отто Каном.

Мистер Кан, железнодорожный и финансовый магнат, меценат и человек-мир, был необычной и привлекательной личностью. Он был пожилым, но импозантным мужчиной. Любитель прекрасной оперы (и прекрасных оперных певиц), Кан купил большой участок на Пятьдесят шестой и Пятьдесят седьмой улицах между Восьмой и Девятой авеню. Он предложил это место по себестоимости в качестве нового дома для Метрополитен-оперы, но его предложение было отклонено, и прекрасная собственность лежала без дела.

Хотя для Кана я был незначительным нью-йоркским брокером, мне удалось организовать встречу с ним через одного из кузенов моей жены, который работал в инвестиционном доме Kuhn, Loeb. Старый джентльмен любезно предоставил мне аудиенцию в своих отделанных панелями офисах в центре города, и я спросил, разрешит ли он мне продать свой участок на Пятьдесят седьмой улице. Он согласился, и я связался с Генри Манделлом, который купил участок и построил апартаменты Parc Vendome, которые успешно существуют и по сей день. Я заработал на этой сделке около тридцати тысяч долларов, но это были последние большие деньги, которые я видел в течение некоторого времени. На дворе стоял 1930 год. Наступила Депрессия, и она выбила нас всех из колеи.

Последствия краха 1929 года носили общенациональный и кумулятивный характер: одна отрасль за другой ломалась, а затем и вовсе закрывалась. Недвижимость, еще более кредитная операция, чем фондовый рынок, в свое время пострадала в три раза сильнее, но она шла своим веселым путем в течение добрых двенадцати-шестнадцати месяцев, прежде чем началось великое падение. Задержка отчасти объясняется тем, что крупные займы под недвижимость оформляются за месяцы и даже годы до начала торгов. Таким образом, бизнес недвижимости может пережить большинство рецессий, но во время настоящей депрессии он падает дальше и дольше, чем большинство других видов бизнеса. Например, Великая депрессия достигла своего минимума в 1937-38 годах, но спад в сфере недвижимости наступил только в начале 1940-х годов. Однако в начале 1930-х годов ситуация была достаточно ужасной.