Зеленая терапия. Как прополоть сорняки в голове и взрастить свое счастье

Такое понимание смерти прослеживается вплоть до начала земледелия в доисторические времена. Археолог Тимоти Тейлор утверждает, что садоводство принесло с собой не только другой образ жизни, но и новый набор символов: «Именно тогда земля впервые стала восприниматься как Мать-Земля, представляющая собой утробу, в которую погребают мертвых подобно семенам, ожидающим новой весны»[264]. В своей книге «Погребенная душа» (“The Buried Soul”) Тейлор, в частности, связывает возникновение верований о загробной жизни с наблюдениями за прорастанием семян: «Сухое семя, помещенное в землю, не возродилось бы без сил, или «богов», солнца и дождя, проявляющих себя в надлежащей мере. Точно так же и для возрождения мертвых требовалось одобрение богов». Другими словами, прорастание семян и появление растений из них, возможно, послужило толчком для развития идей возможности воскрешения и возрождения.

Метафору прорастания семени в контексте упоминания о загробной жизни можно найти в Библии, однако сама идея там в большей степени подразумевается, нежели высказывается явно. Однако в гораздо более древней древнеегипетской религии она выражается прямо. Например, на гробнице Виноградных лоз[265] на Западном берегу Нила в Луксоре есть такая надпись: «Да дарует Он, чтобы его мертвое тело могло прорасти, как семя, в Преисподней». Эта изысканно украшенная гробница принадлежит Сеннеферу, благородному человеку, которому было поручено присматривать за городскими садами, поэтому она также известна как Гробница садовника. Надпись адресована Осирису, богу, который, как считалось, сопровождал умерших на их пути в подземный мир. Осирис также ассоциировался с весенним возрождением растений, и весенние ритуалы, связанные с прорастанием семян, символизировали его воскресение.

Входя в гробницу по крутой узкой лестнице, вы видите, что весь потолок этого интимного подземного пространства расписан виноградными лозами и гроздьями винограда, которые хорошо сохранились и свисают на фресках так низко, что кажется, будто вы можете их сорвать. Украшенные колонны содержат сцены из жизни Сеннефера; на одной из них он изображен в загробной жизни сидящим в тени священной смоковницы (Ficus sycomorus) и вдыхающим аромат цветка лотоса. Эта гробница – яркая иллюстрация той чудовищной озабоченности смертью, которая лежала в основе египетских верований.

Древнеегипетская практика мумификации была не только способом защиты тела от разложения: она помещала тело в оболочку, как семя в кожуру. Символизм еще больше усиливался тем, что внутри гробниц сеяли настоящие семена. Известные как «ложе Осириса», глиняные сосуды выполнялись в форме бога Осириса. Они отличались по размеру – некоторые были даже в натуральную величину, как тот, что был обнаружен в гробнице Тутанхамона[266]. Когда в 1920-х годах один из таких сосудов был наконец вскрыт, обнаружили, что увядшие побеги ячменя выросли в нем почти на десять сантиметров в высоту. На стенах древнеегипетских гробниц мы находим также изображения садов. Они символизируют место упокоения и источник пропитания для умерших в их путешествии в потусторонний мир. Эти изображения не являются чрезмерно подробными или идеализированными, обычно они представляют собой прямоугольные участки, орошаемые водными каналами. В центре обычно расположен пруд, изобилующий рыбой, а вокруг – тенистые, обсаженные финиковыми пальмами, инжиром и гранатами, виноградными лозами и цветами.

Страх смерти – это первобытный страх, порожденный инстинктом выживания. Древние египтяне боролись с этим страхом, сосредоточившись на путешествии за пределы этого мира, но существует также психологическое путешествие, которое мы должны совершить в этой жизни, чтобы примириться со смертью. Символика сада может утешить и поддержать нас, когда мы беремся за это. Садоводство способно уравновешивать различные силы, человеческие и природные, жизнь и смерть. Так, если говорить о неизбежности распада и разложения, то большую часть своей силы сад черпает как раз из непосредственного, земного взаимодействия с этим процессом. Если вы не садовод, может показаться странной мысль о том, что копание в земле способно быть источником экзистенциального смысла, но садоводство рождает свою собственную философию – ту, которая берет свое начало на цветочных клумбах.

* * *

Смерть любимого человека – это травмирующий удар: ее окончательность, необратимость и бесчеловечность выше нашего понимания. Смерть разрушает наше ощущение непрерывности времени, будущего с этим человеком рядом с нами. Все в нашей жизни нужно перенастраивать. Это огромная большая работа, и она не похожа ни на что, поскольку каждая потеря уникальна в своем роде. Я думаю, что именно поэтому смерть, самое естественное, неизбежное биологическое событие, может казаться такой неестественной. Наша сокровенная природа восстает против этого, как если бы смерти быть не должно.