Зеленая жемчужина. Мэдук

– Рад слышать! Как я уже упомянул, у меня нет причин для большого самомнения.

– Почему же?

– По очень простой причине: у меня нет выдающихся способностей, и я ни в чем не преуспел. Я не философ и не геометр, даже не поэт. Мне не приходилось уничтожать орду кровожадных врагов или возводить величественный монумент, и я никогда не был в далеких странах. Мне нечем гордиться.

– Вы не один такой, – утешила его Мэдук. – Очень немногие могут похвалиться упомянутыми достижениями.

– Но для меня это ничего не значит! Я – это я. Я несу ответственность перед собой, невзирая на других. Я убежден в том, что жизнь не должна пройти зря. Но я до сих пор ничего после себя не оставил. Именно поэтому я ищу потерянную молодость – для меня нет ничего важнее.

– А если вы ее найдете, что вы сделаете?

– Тогда все будет по-другому! Я стану человеком предприимчивым, буду считать позорно растраченным каждый день, на протяжении которого я не замыслил какой-нибудь чудесный план, не сотворил что-нибудь прекрасное, не исправил какую-нибудь несправедливость! Так будут проходить все мои дни, полные великолепных деяний и подвигов! Каждый вечер я буду собирать друзей, чтобы праздновать достижение, достойное остаться в памяти поколений. Так надо прожить жизнь – делая все, на что способен! Теперь я это понял, теперь я знаю правду, но я опоздал, я слишком долго медлил, и теперь уже ничего не наверстаю, если не найду то, что ищу.

Мэдук повернулась к сэру Пом-Пому:

– Ты слышишь? Тебе следовало бы сделать соответствующие выводы – хотя бы для того, чтобы избежать сожалений Траванте в преклонном возрасте.

– Здравое мировоззрение, – ответствовал сэр Пом-Пом. – Мне иногда приходило в голову что-то в этом роде. Тем не менее, пока я собирал навоз в королевских конюшнях, у меня не было возможности проверить такие теории на практике. Вот если я найду чашу Грааля и получу награду, я сделаю все от меня зависящее, чтобы прожить славную и плодотворную жизнь.

Три путешественника уже прибыли в Малый Саффилд. Наступал вечер, идти дальше было слишком поздно. Они направились в гостиницу «Черный вол», но там все номера были заняты. Им предложили соломенные подстилки на чердаке, облюбованном крысами, или сеновал над амбаром – путники предпочли последний вариант.

Поутру все трое направились на север по берегу Тимбла. Сначала они прошли через поселок Тон-Тимбл, откуда было недалеко до деревни Глимвод; впереди уже темнела полоса Тантревальского леса.

Им повстречался крестьянин, копавший репу на поле; он объяснил, как пройти к Придурковатой поляне, где находилась Щекотная обитель:

– По прямой собака добежала бы туда за две минуты, но тропа петляет, и чем дальше заходишь в лес, тем легче сбиться с дороги. В конце концов вы придете к хижине дровосека; оттуда дальше в лес ведет едва заметная тропинка – по ней и ступайте, пока лес не расступится, и перед вами будет широкая прогалина. Это и есть Придурковатая поляна.

– Не так уж трудно, значит, ее найти, – подытожил Траванте.

– Нетрудно, конечно, но остерегайтесь эльфов! Ни в коем случае не оставайтесь там в сумерках, а то эльфы устроят вам беду. Они вырастили бедняге Фоттерну ослиные уши – и все потому, что тот помочился у них на поляне.

– Мы постараемся вести себя хорошо, – пообещала Мэдук.

Странники продолжили путь; перед ними выросла глухая, темная чаща. Колея превратилась в тропу, сперва отклонившуюся на восток, а затем круто повернувшую в лес. Ветви скрещивались над головой, листва загораживала небо – поля и луга остались позади, их уже не было видно.

Тропа уходила все глубже в лес. Воздух стал прохладнее, в нем ощущались сотни растительных ароматов. Здесь, в Тантревальском лесу, изменились все цвета. Оттенки зеленого стали удивительно разнообразными: от темно-зеленых тонов мха и папоротников до сочной зелени ясменника, просвирника и щавеля, до золотисто-зеленых переливов листвы, играющей в солнечных лучах. Коричневые оттенки стали мрачноватыми и насыщенными: черно-коричневые и темно-бурые стволы дубов, рыжеватая и темно-бежевая лесная подстилка. В чаще, где деревья росли тесно и листва становилась непроглядной, преобладали глубокие тени с примесями каштанового, иссиня-черного и черно-зеленого.

Мэдук и ее товарищи миновали хижину дровосека; здесь тропа сужалась и почти исчезала, петляя среди кряжистых стволов, спускаясь в полутемные овраги и огибая черные скальные обнажения. Наконец впереди, за поредевшими стволами, появился проблеск солнечного света: Придурковатая поляна. Мэдук остановилась и сказала спутникам:

– Вы тут подождите, я пойду найду свою мать. Таким образом мы причиним меньше беспокойства.

Сэр Пом-Пом был недоволен:

– Не уверен, что это самый лучший план! Я хотел бы как можно скорее расспросить эльфов – чтобы ковать железо, пока горячо, если можно так выразиться.

– Когда имеешь дело с эльфами, нельзя торопиться, – возразила Мэдук. – Если ты попытаешься давать им указания или подчинить их своей воле, они только рассмеются и станут играть с тобой в прятки, обзывая тебя скверными словами. Или вообще откажутся с тобой разговаривать.