Зеленая жемчужина. Мэдук

– У тебя начинаются проблемы с памятью?

– Ни в коем случае, ваше величество! Действительно, рыцарь этот представился, но мы играли, если можно так выразиться, в романтическую игру, в которой правда перемешана с вымыслом. Так нам хотелось, так мы и сделали. Я называла себя леди Лисс из обители Белых Опалов, а он назвался сэром Пеллинором с далеких берегов Аквитании – и кто знает? Может быть, так оно и было.

– В высшей степени странно, – заметил Тробиус. – Трудно представить себе, какими побуждениями вы руководствовались.

Королева Боссума возразила:

– Позвольте спросить ваше величество: неужели галантные кавалеры всегда церемонно представляются, называя имя и титул, когда обращаются к любовницам, независимо от возвышенного или поэтического характера свидания?

– Приемлемое объяснение, – уступил король эльфов. – За неимением лучшего, теперь мы можем называть этого рыцаря сэром Пеллинором.

– А что еще рассказывал о себе сэр Пеллинор? – взволнованно спросила Мэдук.

– Он говорил исключительно экстравагантные вещи! Заявлял, что посвятил себя идеалам рыцарства, будучи странствующим трубадуром. Спрашивал, известны ли мне какие-нибудь подлые преступники, нуждавшиеся в наказании, или прекрасные дамы, ожидавшие избавления. Я упомянула трехголового огра Струпа и перечислила несколько злодеяний Струпа, совершенных по отношению к отважным рыцарям, искавшим Грааль. Сэр Пеллинор был потрясен и огорчен моим рассказом; он поклялся отомстить Струпу. Кто знает, чем это кончилось? По-моему, сэр Пеллинор гораздо лучше умел обращаться с лютней, чем с мечом. Тем не менее он был бесстрашен! В конце концов мы расстались, и я больше никогда не видела сэра Пеллинора.

– Куда он уехал? – спросила Мэдук. – Что с ним случилось после этого?

– Понятия не имею, – пожала плечами Твиск. – Он мог отправиться на север, в Аваллон, или вернуться домой, в Аквитанию, но я подозреваю, что клятва побудила его навестить чертог Дольдиль, чтобы отомстить Струпу за тысячи преступлений. Если это так, он потерпел неудачу, потому что Струп жив и здравствует по сей день! Возможно, огр сварил из сэра Пеллинора суп или бедный рыцарь все еще томится в клетке, развлекая Струпа за ужином балладами под аккомпанемент лютни.

Уголки губ Мэдук скорбно опустились:

– Ты шутишь!

– Ничего подобного! Сэр Пеллинор изящно играл на лютне, от его сладостных баллад у меня слезы наворачивались на глаза.

Мэдук с трудом сдерживала чувства:

– Почему же ты не попыталась спасти сэра Пеллинора, если ты его так любила?

Твиск капризно дернула головой, распушив лавандовые волосы:

– Мое внимание отвлекли другие события, в частности вся эта история у столба Айдильры. Я – фея, я живу от одного преходящего мгновения к другому, выжимая склемик[36] до капли из захватывающего приключения, именуемого жизнью! Так проходят часы и дни; иногда я даже не помню, какой из них наступил раньше или позже другого.

– Невзирая на твои недостатки и глупости, ты моя мать, – не слишком радостно сказала Мэдук. – Мне придется принять тебя такой, какая ты есть, с лавандовыми волосами и прочей мишурой.

– Иметь послушную дочь тоже неплохо, – ответила Твиск. – Рада, что ты обо мне хорошего мнения.

Глава 9

1

Король Тробиус устал и решил присесть. Одним мановением руки он сотворил у себя за спиной роскошный трон. Чертенята, державшие шлейф его мантии, бешено заторопились, расправляя мантию за спинкой трона, пока повелитель эльфов садился – по-видимому, последствия нерадивости в этом отношении могли оказаться для них печальными.

Тробиус устроился на троне – сооружении из черного дерева, скрепленном чугунными розетками, инкрустированными перламутром, с плюмажем из страусовых перьев над спинкой. Несколько секунд король сидел, неподвижно выпрямившись, пока чертенята, сбиваясь с ног, сталкиваясь и ругаясь, укладывали и расправляли его мантию на траве. Затем король откинулся на спинку трона и с облегчением вздохнул.

Королева Боссума решила вернуться в замок, чтобы переодеться в платье, подходившее к запланированному на вечер балу. Задержавшись у трона, она чуть наклонилась и что-то тихо сказала царственному супругу; тот кивнул, по-видимому, согласившись с ее предложением. Королева Боссума направилась к замку, а король Тробиус вызвал трех должностных лиц: лорда-распорядителя Триоллета, главного поставщика королевского провианта Миппса и хранителя королевских закромов Часкервиля.

Три эльфа с готовностью явились в королевское присутствие и в почтительном молчании выслушали августейшие указания.

– Сегодня знаменательный день! – провозгласил король Тробиус звучным и торжественным голосом. – Мы урезали амбиции тролля Манжона и свели к минимуму его предрасположенность к похабным выходкам. Отныне Манжон дважды подумает, прежде чем отважится на поругание нашего достоинства!

– Нам есть чем гордиться! – заявил Миппс.

– Поистине день торжества! – пылко поддержал его Триоллет.

– Согласен с моими коллегами во всех отношениях! – заключил Часкервиль.