Зелимхан

— На абрека Зелимхана. Я когда-то этапировал его

в тюрьму.

— Вот еще нашелся, тоже мне, Зелимхан, —

засмеялся Данильбек, хлопая абрека по плечу.

Зелимхан стоял «молча, с улыбкой глядя то на

поручика, то на адвоката.

— Идемте, хотя бы шашлыка нашего отведайте, —

пригласил абрека офицер.

— Спасибо, — абрек протянул ему «руку на

прощание, — я очень тороплюсь. Ну а вы, Данильбек, —

повернулся он к адвокату, — ждите меня в Грозном, к

вам приедет абрек Зелимхан, — и, сдержанно

улыбаясь, направился к лесу.

— Уверяю вас, Данильбек, что он и есть тот самый

абрек Зелимхан из Харачоя, — сказал поручик на

ухо адвокату, и на лице его застыла растерянная

улыбка.

— Господа! — крикнул пьяный Шараев,

поворачиваясь к сидевшим на ковре товарищам. — Грибов тут

знакомого нашел!..

Поручик схватил его за руку и шепотом

предупредил:

— Ты что это шуметь надумал? Меня, например;

как офицера, начальство с удовольствием отдаст под

трибунал за то, что я не арестовал Зелимхана, хотя

весьма сомнительно, что при такой попытке кто-нибудь

из нас остался бы в живых! Так что лучше помолчи,

если не хочешь накликать беду.

Изрядно пьяные и увлеченные своим- разговором,

господа на ковре не обратили внимания на реплику

адвоката.

* * *

В хижине старого пастуха сегодня было шумно.

Зелимхан с товарищами сидел за оживленной беседой. Са-

ламбек, который в минуты опасности всегда был резок

и храбр до дерзости, теперь почему-то размяк, говорил

вяло и снова собирался отдаться в руки властей. Вожак

упрекал его за это.

— Ты сам просишь себе веревку на шею, —

горячился Зелимхан.

— Но ведь генерал дал слово...

— Что ты заладил: генерал да генерал, — перебил

его харачоевец. — Генералу Михееву ничего не стоит

изменить своему слову, тем более, что дал он его не

тебе, а твоим посредникам, которые готовы на все, лишь

бы угодить тому же генералу.

— Это верно, Саламбек, подумай еще раз, —

вмешался Зока.

— Я понимаю зсе это, Зока, но что делать, —

глубоко вздохнул сагопшинец, — они ведь замучили моих

односельчан...

— Можно подумать, что Михеев станет гладить их

по головке после того, как повесит тебя!

— Конечно, нет, — возразил Саламбек, — но на

душе будет легче, что все это делается уже не из-за меня.

— Вот уж, право, не знаю, что бессердечнее, —

снова отозвался Зелимхан, — пойти добровольно к палачу

и сунуть голову в петлю или же, оставаясь на воле,

заступаться за беззащитных? — харачоевец встал и

молча лринялся расхаживать по тесной комнате,

раздумывая, как удержать товарища от неразумного шага. \

Встал и Саламбек. Не глядя ни на кого, он вышел во

двор.

— Иди за ним, — сказал вожак, обращаясь к

Аюбу. — Посмотри, что он собирается делать. Не пойму

никак, что с ним происходит. Будто подменили

человека...

Новоатагинец вышел, но тотчас вернулся и сообщил,

что Саламбек седлает коня.

Товарищи проводили его молча.

Вскоре после отъезда Саламбека явился Дуда и

принес хабар, который обрушился на Зелимхана «как гром:

в Эгиш-ауле все говорили о начавшемся походе

начальника Назрановского округа князя Андрекова в горы

Галашек. Не говоря «и слова, харачоевец опоясался

кинжалом и шашкой, взял в руку винтовку и

направился к выходу.

— Нет, одного тебя мы не пустим, — сказал ему

старый пастух, и все трое — Аюб, Дуда и Зока —

последовали за своим вожаком.

* * *

Возвратившись в Сагопши, Саламбек на другой, же

день отправился во Владикавказ и сдался властям.

Генерал Михеев не принял сагопшинца и передал его дело

судебным органам.

Дело Саламбека слушалось в открытом судебном

процессе, по мысли терского начальств-а, для

устрашения горцев.

Председатель суда, восседавший на высоком кресле,

не сомневался в своем траве приговаривать к смерти

этих «дикарей», но. хотя он мог чувствовать себя в пол-

ной безопасности, душа его была полна животного

страха перед каждым подсудимым. Саламбек на суде

держался внешне спокойно, на все вопросы отвечал

односложно. К судьям он не испытывал сейчас никакой

ненависти, хотя и чувствовал, что жизнь и смерть его теперь

находятся в их равнодушных руках.

На вопрос председательствующего:

— Какие у вас имеются ходатайства к суду?

Саламбек ответил:

— Никаких.

— Как это никаких?! Разве вам нечего попросить у

суда? — удивился адвокат, вставая с места.

— Нет, — ответил абрек, ни на кого не глядя.

С самого начала судебного -процесса в душе Салам-

бека что-то перевернулось. Физически необычайно

сильный и храбрый, сегодня он чувствовал себя

абсолютно бессильным перед тем, что совершалось над ним в

этом зале. Это было нечто независимое и даже далекое

от него. Зато все мысли его сконцентрировались на

близком и понятном: среди публики в зале суда он

увидел Бешира — бывшего старшину аула Сагопши,

который в свое время явился виновником всех его бед,

сделавших его абреком. Почему он, Саламбек, до сих пор

не отомстил ему, не наказал его смертью по простым и

ясным законам человеческой гордости?

Только сегодня, здесь, в зале суда, под надменными

взглядами судей он понял, что никогда уже не сможет

покарать своего смертельного врага, и пожалел, что

сдался властям, не послушав Зелимхана. В том, что

месть до сих пор не свершилась, был повинен сагопшин-

ский кадий, который настойчиво уговаривал Саламбека