Зелимхан

— Благодарю вас, — раскланялся с ним абрек.

Зелимхан оставил трех человек в помещении с тем,

чтобы они продолжали держать под прицелом служа-

щих, Шахида Борщикова поставил у входа в банк —

ему он приказал никого не впускать туда, а сам

присоединился к основному отряду. Спокойно они

проехали по улицам, ничем не привлекая «внимания

прохожих.

К штабу харачоевский абрек подъехал один. Отряд

в полной боевой готовности остановился за углом

соседнего дома. У входа в штаб стоял часовой, который

воспринял появление казачьего есаула на великолепном

коне как нечто вполне естественное.

— Мне надо срочно поговорить с полковником

Вербицким, — важно сказал ему Зелимхан. — Надеюсь, он

здесь?

— Господина Вербицкого нет в городе, ваше

благородие, — козырнув, ответил часовой.

Абрек круто повернул коня и шагом вернулся к

своему отряду. Теперь оставалось только прихватить

товарищей, стерегущих банк и его обитателей. Когда это

было сделано, абреки, стреляя в воздух, поскакали вон из

города.

Несколько подразделений местного гарнизона,

чтобы отрезать им пути отступления, быстро заняли мост

через Терек, но Зелимхан переправил своих людей

вплавь и, не потеряв ни одного убитым или раненым,

скрылся © землях кумыков.

* * *

А в это самое время подполковник Вербицкий в

офицерском клубе Грозного азартно резался в железку и

всячески издевался над Зелимханом и его письмом.

— Так я ему и поверю! Подумаешь, нашелся

храбрец, который сам явится ко мне в Кизляр. Бред какой!

— Кто его знает, господин подполковник, — сказал

пожилой есаул, бросая на стол бубнового короля.

— Это ведь отчаянный разбойник!

— Нет, милостивый сударь, — Вербицкий поднял

на есаула свои зеленоватые глаза, — рыцарские

времена давно прошли. Пусть только попробует сунуться! —

и он метнул на зеленое сукно трефового туза.

...Как потом утверждали, телеграмма генерала Ми-

хеева прибыла в Кизляр через полчаса после налета.

Семья Зелимхана приютилась в горах Галашек, в

заброшенной башне. Здесь поселился и Эльберд,

знакомый Зелимхана из аула Нилхой. Он велел Бици и Зезаг,

если кто будет интересоваться ими, говорить, что они

чеченцы из Урус-Мартана, скрывающиеся здесь от

кровной мести. «Такое здесь бывает нередко, — успокоил он

себя. — Каждый поверит, а выдавать кровников кто же

решится?»

За все эти тяжелые годы почему-то именно здесь

Бици впала в отчаяние. «И зачем это Зелимхан

забросил меня с детьми в такую даль от родных мест? —

спрашивала она, оставаясь одна. — Там, в Харачоев-

ских горах, я знала всех, каждый камень был знаком

мне, каждое дерево было мне защитой. А здесь я не

знаю ни людей, ни дорог. Не знаю даже, куда идти в

случае опасности, и опереться не на кого...»

Бици была в положении уже на седьмом месяце, и

работать ей было тяжело. Зезаг каждый день уходит

пасти коров и лошадей. А дети, какие они помощники?

Пойдут иной раз .в лес за валежником, а набредут там

на ягоды и часами не возвращаются домой. Вот и

сейчас сидела она одна, дошивая новую черкеску для

Зелимхана, когда послышались чьи-то приближающиеся

шаги.

Перед ней стоял мужчина в поношенном платье и

всматривался © нее единственным сверкающим глазом.

Уж очень он показался ей похожим на Багала из

Ведено, но, видно, раздобрел за это время на чужих

хлебах — лицо сытое, гладкое...

— Бици, вы что — не узнаете меня? — спросил он,

неуверенно улыбаясь.

— Багал, неужто это вы? — дрогнувшим голосом

произнесла женщина, не зная, как относиться к этому

неожиданному визиту. Человек он, конечно, неважный,

но все же свой, из родных мест.

— Это я, Бици, да будет добрым ваш день, —

приветствовал ее Багал.

— Пусть будет с миром и ваш приход. Почему вы

так удивленно оглядываете наши места?

— Да так, — пожал плечами гость.

— А я подумала, что вам не нравится здесь. Или,

может быть, кто-нибудь гонится за вами?

— Кто за миой может гнаться! — отвечал

Одноглазый с наигранным вздохом. — Хотя, честно говоря,

появляться у вас и не совсем безопасно, — и он бросил на

нее многозначительный взгляд.

— Неужто мы такие страшные? — улыбнулась

Бици.

— Не вы, а те, которые не дают вам покоя, —

отвечал Одноглазый. — Ведь стоит узнать начальству,

что кто-нибудь общается с вами, и человека сразу берут

на подозрение.

— Ой, извините, за разговорами я забыла о

гостеприимстве, — Бици вынесла для гостя стульчик на трех

ножках и предложила присесть.

Но Одноглазый не сел. Так, будто бы из чистого

любопытства, он подошел к оврагу, заглянул в него,

вернулся назад, оглядел башню и оказал:

— У вас здесь очень красиво.

Наблюдая за ним, Бици вдруг почувствовала, что

ею овладевает тревога: не поднимается ли кто еще

вслед за ним? На тропинке как будто было все тихо, и

она облегченно вздохнула.

Одноглазый своим профессиональным чутьем

уловил тревогу хозяйки, но не подал вида и спокойно

присел на стульчик.

— А вы-то как попали в наши края? — спросила

Бици только затем, чтобы поддержать разговор.

— Ваши края? — подняв бровь, недоумевая,

переспросил Багал.

— Я имею в виду эти горы, — грустно сказала

женщина.

— Служить прислали меня сюда, в Галашки, —

ответил Одноглазый.

— Служить? Кем?

— Писарем, — важно сказал гость, наливаясь

самодовольством. — Сам пожелал в эти края, — он