Земледельцы

Каждая мысль и рекомендация в рукописи непременно подкреплялись фактами и цифрами, добытыми на опытных полях «Круглика». Пустовойтовская книжка агрономических советов вскоре увидела свет. Это был первый его печатный труд.

Как видим, неутомимая энергия молодого агронома Василия Степановича Пустовойта принесла добрые плоды прежде всего в области развития агротехники.

О селекционной работе в «Круглике» агрономы России услышали еще перед революцией. Благодаря Василию Степановичу Пустовойту в первой половине двадцатых годов «Круглик» наравне со старейшими Саратовской и Воронежской опытными станциями, становится уже признанным законодателем агрономической практики и науки на юге страны.

Старый друг и сослуживец Пустовойта, заведовавший в «Круглике» агрохимической лабораторией, Сергей Владимирович Рушковский, человек обстоятельного характера и строгого, аналитического ума, только укоризненно покачивал головой, когда заставал Василия Степановича за работой в конторе даже во второй половине ночи. Не забросит ли Пустовойт из-за всех этих забот главные дела — селекцию подсолнечника?

Ведь он начал эту работу еще в 1911 году — с его, кстати, Рушковского, одобрения. Тогда же они составили долголетний план улучшения сельскохозяйственных качеств этой полюбившейся им культуры и с поразительным упорством проводили его в жизнь. Им постоянно сопутствовал успех. Но как будет теперь, когда на Пустовойте все хозяйство?

Рушковский решительно и откровенно высказал свои опасения.

— Я потому и взял на себя руководство опытным полем, — сказал Пустовойт, выслушав друга, — чтобы ускорить селекционную работу и прежде всего на подсолнечнике. Все в одних руках — вот в чем суть дела. Меньше помех, больше возможностей. Если и случаются помехи, то они проистекают совсем от другого.

— Именно?

— От недостатка знаний, друже.

Рушковский принялся оглаживать свой нос, как это делал всегда, когда решал какую-то важную проблему. Его лицо выражало понимание и горечь. Те знания, которые они получили за три года учения в Харьковском сельскохозяйственном училище, давали право называться агрономами, позволяли учить крестьян, а после многих лет практической работы — и студентов института. Но когда требовалось разобраться в сложнейших явлениях развития растений, знаний этих явно не хватало.

Конечно, образование Пустовойта и его друга с окончанием училища не прекратилось. Напротив, ощущение несоразмерности между давно задуманным и ограниченностью личных возможностей подхлестывало обоих, побуждало настойчиво пополнять знания. Не было журнальных новинок по агрономии, которые они не прочитывали и не обсуждали бы вместе. Книги позволяли Пустовойту идти в ногу с развитием идей и взглядов в агрономии. Он следил за всеми достижениями биологии, особенно селекции.

Однако не все удавалось до конца понять в этих книгах и журнальных статьях. Авторы писали для людей, уже подготовленных к восприятию сложного и сложнейшего.

Идти за разъяснениями к Носатовскому?.. Спрашивать других знакомых профессоров?.. Ни в коем случае! Сам, только сам! Это уже шло от самолюбивого характера.

Вот почему в те годы молодой агроном работал по двадцать часов в сутки; жене его и Рушковскому оставалось только удивляться столь неуемной энергии. Иначе Пустовойт не мог.

А осенью 1923 года Кубанский сельхозинститут был взволнован неожиданной вестью. Приемная комиссия получила заявление гражданина В. С. Пустовойта, пожелавшего поступить на первый курс института…

Событие из ряда вон выходящее. Человек, уже известный в кругу селекционеров, с успехом читающий курс лекций студентам, теперь сам садился на ученическую скамью.

О его решении до поры до времени не знала жена, не знал об этом и ближайший друг Серхей Рушковский.

Но когда узнали.

— Все продумано и взвешено, — сказал Пустовойт своему другу. — Убежден, что осилю два курса за год. Зато…

И он с загадочной улыбкой обнимает Рушковского.

Потом они мирно сидят, и Сергей Владимирович подсказывает другу, какие книги сгодятся, когда дело дойдет до органической химии.

Пустовойта принимают на первый курс.

Всех лекций Пустовойт, естественно, не посещал, но в дни ненастные, когда нет полевых работ, он с утра — в аудиториях, в другие же дни — только на вечерних занятиях. И неизменно с учебниками в руках, чтобы во всякую вдруг выдавшуюся свободную минуту открыть книгу, пробежать несколько страниц, законспектировать, запомнить.

Случались дни, когда Пустовойт из шести академических часов четыре проводил на положении студента, а два за кафедрой, в качестве преподавателя.

Второй и третий курсы он окончил за один год. С наступлением весны часто читал свои лекции прямо в поле. Вечернее время отдавал лабораториям. Оценки получал хорошие. «Троек не принес», — обычно говорил он жене, едва переступив порог своего дома.

В июле 1926 года Василий Степанович сдает государственный экзамен. Его квалификационные темы, называются так: «Головня и борьба с нею», «Подсолнечник и его возделывание на Кубани», «Краткий обзор работ с масличным подсолнечником за период 1912–1925 годы».