Земледельцы

В конце концов Саидходжа отдал весь товар на продажу в какую-то лавку, где ему обещали не только приличный барыш, но и пшеницу, а в задаток не дали ни гроша.

— Деньги за товар полупите завтра, — обещал лавочник.

Шли дни, а «завтра» все не наступало. Терпение Саидходжи лопнуло, он набросился на лавочника, который поднял такой крик, что через минуту прибежал милиционер, находившийся на другом краю базара. Однако за эту минуту Саидходжа многое успел сделать. В отделении милиции составили акт, и Саидходжу поместили в камеру. Ночью его разбудили и привели в кабинет начальника отделения милиции. Это был строгий на вид человек.

— Вы кто такой?

— Вам известно.

— Вы тот самый Саидходжа-борец? Вы приезжали сюда несколько раз?

— Да, приезжал сюда.

— Я кое-что слышал о вас.

— Спасибо и на этом. Вы лучше разобрались бы в моем деле.

— За что вы избили лавочника?

— И это указано в протоколе. Он заслужил.

Начальник милиции усмехнулся.

— Возможно, ты и прав, но драться нельзя. Ты должен искупить вину. Сейчас полночь, во дворе стоят ишаки. Их надо довести до Ганчи, там отдать груз нужным людям и привести ишаков назад. Вернешься — ты свободен. А деньги мы отберем у лавочника и отдадим твоему дяде. Согласен?

— Согласен, — не задумываясь, ответил Саидходжа.

Спустя некоторое время Саидходжа вывел ослов, груженных мешками, за ворота милиции. Караван вез ячмень и люцерну для отряда красной конницы. Два вооруженных всадника ехали впереди каравана. Саидходжа, замыкая его, шел пешком.

Морды у ишаков были перетянуты тряпками, чтобы они не выдали себя ревом.

К полудню без происшествий достигли Ганчи.

На следующее утро Саидходжа сел на одного из ишаков, а остальных погнал впереди, думая к вечеру быть в Ура-Тюбе. Теперь он возвращался один.

Из-за холма выскочили всадники и окружили Саид-ходжу. Наконец-то он попал куда надо! Это были люди курбаши Холбуты.

Не спрашивая, как говорит пословица, цену на морковь и лук, басмачи огрели Саидходжу плетьми по спине и вместе с ишаками потащили за собой. Его приволокли в кишлак Суфи-Ориф и ввели в один из дворов.

На кате, под развесистым тутовником, сидело четверо. Один, с курчавой головой, сказал:

— Зачем его привели? Надо было стрелять на месте.

— Пусть сначала выложит свои секреты, — усмехнулся бородатый. — Где вы его задержали? — спросил он у конвоиров.

Басмачи ответили. По тому, как спрашивал бородатый и как ему отвечали, Саидходжа догадался, что это и есть курбаши.

— Как тебя зовут?

Саидходжа назвал свое имя и имя своего отца.

— Значит, ты из рода ходжей, а служишь кафирам?

— Я торговец.

— А куда и откуда ведешь своих ишаков?

— В Ура-Тюбе Красная Армия, — сказал Саидходжа. — Меня арестовал милиционер и привел в отделение. Потом вызвал большой начальник и сказал: «Проведи ослов до Ганчи, а когда вернешься, мы тебя освободим».

— Чьи это ослы?

— Ночью милиция отобрала у торговцев ишаков, и, загрузив ячменем, отправила в Ганчи. Хозяевам обещали, что, если я приведу ишаков назад, им их вернут. Торговцам обещали хорошо заплатить. Клянусь аллахом, это правда!

— Дайте ему косу воды, — прищурившись, сказал курбаши.

Принесли косу воды. Саидходжа задыхался от жажды. Курбаши видел, как пылали его сухие губы.

Хорошо, что Саидходжа вспомнил, что сейчас за месяц, — рамазан, месяц поста.

— У меня руза, — мрачно сказал Саидходжа и отвернулся от воды.

— Сволочь! — закричал курбаши. — Уж больно ты умен. Расстрелять! Это большевистский агент.

Саидходже завязали руки за спину и вывели на улицу. Курбаши приставил пистолет к его затылку.

— Если скажешь правду — останешься живым, — сказал курбаши.

— Я сказал правду.

Обжигая щеку, просвистела пуля.

— В последний раз спрашиваю: скажешь правду?

— Я сказал правду. Да поможет мне аллах!

Еще трижды Саидходжу приводили на расстрел, но он повторял свое: «Я сказал правду».

В какой-то момент Саидходжа понял, что сейчас его могут расстрелять, что Холбуте надоела эта комедия. Сейчас он разрядит пистолет ему в затылок.

Так бы, наверное, и было, если бы около курбаши не остановились два всадника. Один из них спешился и подошел к Саидходже.

— Ты меня не узнаешь?

Саидходжа внимательно посмотрел на него и с трудом разжал окровавленные губы.

— Где-то виделись…

— Где-то? В чайхане Нурали! Вместе пили арак!

— Этого человека я видел в Ура-Тюбе, — сказал другой всадник. — Его забрал милиционер.

— Развяжите его, — приказал курбаши и, усмехаясь, добавил: — Тому, что ты соблюдаешь рузу, я все-таки не верю.

Все засмеялись.

Потом они сидели во дворе богатого дома. Подали угощение. Подросток разлил водку. Вначале Саидходжа даже подумал, что это девчонка, так как он был одет в женскую одежду, а из-под тюбетейки виднелись косички.

— Ты останешься с нами, — сказал курбаши Саид-ходже. — В этом мире от жизни надо брать все. С каждого куста срывать лучшие розы. — И он обнял подростка.

Саидходжа много выпил, но голова его оставалась ясной.

— Через несколько дней о нас заговорят все, — пьянея, стал хвастать курбаши.

— Каждый говорит о себе, что он сильный.

Курбаши взревел:

— Я — Холбута!

— Ну и что?

— Я могу все! Ты знаешь, что я задумал?

— А не все ли мне равно.