Земли обетованные

Они сели за столик в прокуренном кафе; Мишель заказал пиво; Анна понурилась, у нее был странный вид.

– Итак, Анна, я слушаю.

Она внезапно выпрямилась, нахмурила брови. Мишель снова подумал: «Как же она похожа на Сесиль!»

– Я беременна! Не смотри на меня так.

– Я просто этого не ожидал. Рад за тебя. И за Луиджи тоже.

– Я ему ничего не сказала. Потому что не знаю, чей это ребенок – его или Антуана. И потом, я еще не решила, сохраню ли его. Он расстраивает все мои планы: я не чувствую в себе готовности остепениться и создать семью – хочу жить и путешествовать, а не нянчиться с младенцем. Когда я смотрю на подруг, меня не тянет им подражать. Камилла ничего не знает, это должно остаться между нами. И расскажи мне о моей матери.

– Разве я не предлагал тебе? И ты всегда отказывалась слушать.

– Тогда было не время. Но у меня не осталось никаких воспоминаний о ней. Не то чтобы мне ее не хватало, мои родители – это вы, конечно… Почему она меня бросила?

Мишель тяжело вздохнул, закрыл глаза, вызывая воспоминания тридцатилетней давности…

– Есть то, что я знаю, и то, что предполагаю… Отношения между Франком и Сесиль всегда были бурными; она – восхитительная женщина, он – убежденный коммунист, а потому и решил пойти в армию, не дожидаясь призыва. А потом вдруг, в конце шестьдесят первого года, дезертировал, и мы долго не могли понять почему. Причина крылась в одной темной истории. Оказывается, он влюбился в алжирку. Когда она забеременела, Франк хотел дезертировать и уехать вместе с ней; его попытались задержать, но он застрелил офицера и с этой минуты стал беглым преступником. Попав в Париж, он снова встретился с Сесиль, они помирились, решили уехать из Франции и жить вместе; возможно, Франк даже в это верил, но в последний момент, так и не предупредив Сесиль о разрыве, просто бросил ее и скрылся. Я думаю, из-за той женщины, которую он не хотел оставлять одну с ребенком. Конечно, Сесиль была потрясена. А когда погиб ее обожаемый брат Пьер – за несколько дней до окончания войны в Алжире, – это оказалось последней каплей, добило ее окончательно. И она исчезла. Четыре года спустя твоя мать появилась и привела тебя – а я и не знал, что она родила ребенка от Франка; она хотела, чтобы ты пожила у меня какое-то время, я совершенно растерялся, а когда собрался с мыслями, она уже ушла.

– Она меня не любила?

– Ее жизнь разрушило предательство Франка, Сесиль возненавидела его, а ты стала живым напоминанием об этой поруганной любви. Она не смогла справиться со своим гневом и горем.

– Ты ее видел после этого?

Мишель помолчал, прежде чем ответить.

– Да, через несколько лет она уехала на Кубу искать твоего отца, убежденная, что он живет там, но не нашла его. Ей выпала нелегкая жизнь. Твоя мать заботилась о тебе, любила тебя… по-своему, не надо винить ее, ей не дали выбора.

– А мой отец – ты знаешь, где он сейчас?

– Он бесследно исчез, нам о нем ничего не известно.

Павел очень боялся поскользнуться и сломать ногу, поэтому раздобыл трость. Подойдя к дому Йозефа Каплана на улице Споркова, он стал его ждать и прождал до самого вечера, несмотря на холод, дождь и густой туман. Время от времени он садился на скамейку у дома, и, уткнувшись подбородком в трость, любовался панорамой замершего города. И тут он увидел Йозефа. Все такой же статный, несмотря на свои восемьдесят лет, тот шел прямо к нему. Йозеф крепко обнял Павла. Он рассказал, что Тереза скончалась год назад:

– Мы прожили вместе почти тридцать лет, поскольку оба оказались одиноки, но это произошло много позже твоего отъезда. Я взял на себя заботу о Людвике, он потом женился на Елене – ты помнишь мою дочку, ей было три года, когда ты уехал? А сколько было Людвику в ту пору?

– Пять лет.

– Они будут так рады снова увидеть тебя!

Однако Павел боялся встречаться с сыном, боялся не узнать его, услышать упреки, на которые нечего возразить, но больше всего его пугала мысль, что он ничего не почувствует при встрече. На лестнице он остановился, собираясь повернуть назад, и Йозефу пришлось подбодрить его:

– Настало время вернуть себе сына; он не ждет тебя, но ты ему нужен и его детям тоже.

Он поднимался по ступенькам, держа Павла за плечо, и сам нажал на кнопку звонка.

Людвик открыл дверь: перед ним стоял плотный пожилой мужчина с раскрасневшимся лицом и спутанными седыми волосами, а за его спиной – Йозеф. Людвик переводил взгляд с одного на другого. И все понял. Его охватила дрожь, по лицу потекли слезы. Вышедшая в коридор Елена увидела, что ее муж плачет в объятиях высокого старика, а тот ласково похлопывает его по плечу. Он поднял глаза: «Елена!» Она подошла и обняла обоих. И так они долго стояли, не разнимая объятий.

– Антонин, девочки, идите сюда, ваш дедушка вернулся!