Земли за Башнями

Была ночь, но света было в достатке. Это странное место освещали звёзды – целые мириады, усеявшие небосвод. И звёзды эти непрестанно падали, оставляя белые шлейфы. Августовские звездопады – ничто, по сравнению с местными, исчерчивающими всё небо. Огненные росчерки озаряли землю неровным, но ярким светом.

Ратибор долго глазел на удивительные небеса, пока ни заметил беседку, стоящую на вершине холма. Тропа вела прямо к ней, так что не оставалось иного выбора, как отправиться в путь. Турич зашагал вперёд и не сразу обратил внимания, что его копыта цокают о булыжник. Лесная тропа оказалась вымощена лучше, чем столичные улицы.

Спустя несколько минут Ратибор заметил, что практически не приблизился к холму. Тот оказался гораздо дальше, чем могло показаться, так что путь предстоял неблизкий. Но стоило об этом подумать, как турич очутился у самого подножия. Ратибор ощутил, что прошагал всё это немалое расстояние, но потратил на это считанные мгновения.

Не успел турич подивиться законам сновидения, как его вниманием завладел холм, представший во всех деталях. Его крутые склоны были сплошь усеяны подсолнухами. Первое время от желтизны резало глаза, но стоило Ратибору сощуриться, как яркость лепесток поубавилась.

Осознав, что способен влиять на сновидение, турич решил это испытать. Он пожелал, чтобы подсолнухи исчезли, но те лишь побелели, а шелест их листвы стал практически неслышен. Власть Ратибора была ограничена, но силой желания турич сумел превратить ведущую вверх тропу в лестницу.

Неспешно шагая по ступеням, Ратибор осознал, что не чувствует боли, усталости или голода. Крутая лестница не вызывала у шагающего одышки, от порывов ветра не становилось холодно.

От этих открытий туричу сделалось спокойнее. Ратибор понимал, что мир вокруг ненастоящий, но реальность не стоит внимания, ничего дурного в ней случиться не успеет. Важно лишь то, что снится шаману здесь и сейчас. Приободрённый, Ратибор поднялся на вершину, где впал в ступор от увиденного.

Перед Ратибором высилась беседка, вблизи оказавшаяся неожиданно большой. На её скамьях могла разместиться полусотня туричей, но сейчас сидящих было двое. Одной из них была турица в типичном для волхвов наряде. Простая белая рубаха до колен, подпоясанная витой верёвкой, волосы подобраны широкой налобной лентой. Одежды были вышиты белыми нитями, так что сложные узоры не разглядеть. Волхвиня перебирала струны домры, лилась медленная красивая мелодия. А единственным слушателем был Велион.

Высокий и тонкий, с длинными волосами, собранными в хвост, и роскошной бородой. Шерсть бога была редкой золотистой окраски, рога небольшие с вырезанными на них старинными письменами. Длинная рубаха сияла изумрудом и золотом, словно ткачи только что её пошили.

Велион сидел, подавшись в сторону волхвини, уперев локти в колени и положив голову на руки. Почему-то, приглядевшись именно к кистям, Ратибор утратил последние сомнения: пальцы у бога были неестественно тонкими и длинными для турича. Прямо как и гласят сказания.

Ратибор стоял перед беседкой, оцепеневший от удивления. Он пялился, не издавая ни звука, и в какой-то момент Велион обнаружил присутствие гостя. Бог чуть обернулся в сторону турича и кивнул мимолётно, давая понять, что скоро уделит тому внимание. А пока значение имела одна лишь мелодия, чарующая и прекрасная. Велион слушал её с улыбкой, а когда турица сфальшивила, бог вовсе затаил дыхание.

Но вот мелодия подошла к концу, волхвиня кинула ласковый взгляд на Велиона и тут же робко его отвела. А затем музыкантша растаяла в воздухе, оказавшись всего лишь иллюзией. Ратибор испугался, что и бог, которого он так отчаянно искал, исчезнет следом, но Велион остался на месте. Выпрямившись, он с отеческой теплотой взглянул на гостя и подозвал жестом.

– Заходи и присаживайся, – произнёс Велион. – Давно у меня не было удовольствия беседовать с живым сновидцем. Да ещё и с туричем, а не бестолковым лепром. Если бы понятие времени существовало в этом месте, я бы старчески посетовал, что прошли годы, когда я последний раз принимал гостем своего сородича.

Ратибор неуверенно прошагал и сел напротив бога. Турич только и мог, что сидеть, раскрыв рот. Велион мигом угадал, в чём дело.

– Если на плечи тебе давят предрассудки веры, можешь смело их отринуть. Здесь я являюсь богом не в большей мере, чем ты, так что обращайся со мной на равных. Разумеется, никакие мои увещевания не заставят тебя величать меня иначе как владыка. Тем не менее, ты меня не оскорбишь, назвав по имени.

– Я… я ничего не понимаю.

– И ведь верно. Очевидное для меня ставит в тупик любого, кто впервые сталкивается с сим феноменом. Тебе невдомёк, как безоговорочно умерший предстал перед тобой во плоти.

– Я видел…

Велион остановил собеседника жестом.

– Я знаю лишь факт собственной смерти, но не подробности, которые, безусловно, ужасны. И все мы не питаем радости узнать, что сотворила Кэрмедея.

– Все вы? Вся твоя семья здесь, владыка?

Лёгкая улыбка тронула божьи уста. Велион приосанился, придал себе вид заправского рассказчика.