Земли за Башнями

Свар отмахнулся и вернулся к наковальне. Бог-кузнец обдумывал предстоящую работу ровно столько, чтобы позволить гостям уйти. Только Ратибор с Зелой спустились со скалы, как за спиной грянули вспышки и грохот.

Богиня повела турича по тёмной мощёной дороге. У Ратибора из головы не шёл один вопрос, задать который он решился не сразу:

– Владычица, а разве задумка Свара реальна?

– Ты спрашиваешь, возможно ли перенести что-то из сна шаманки в реальный мир?

– Ведь всё вокруг – лишь фантазии.

– Тогда попытаемся овеществить фантазии, – без тени сомнения сказала богиня. – Что ещё остаётся?

Сложно было не думать о несбыточности всех стараний. Раз уж за пятьсот лет Свар не закончил даже первое тело, то на веку Ратибора возвращения богов не состоится. Пройдут тысячелетия, мир изменится, произойдёт то, над чем сейчас можно только смеяться, как Свар с Зелой смеялись над Джовитой.

Ратибор погрузился в мрачные размышления. И немудрено, ведь пейзажи вокруг этому способствовали. Сплошные степи с редкими хилыми деревцами, трава по-осеннему побуревшая. Вдалеке кружили смерчи, неистовые, сметающие всё на своём пути, но вращающие в разы медленнее настоящих. Небо заволокло тучами, отчего, впрочем, темнее не стало. Слышались раскаты грома, били молнии.

Вскоре по обеим сторонам дороги возникли столбы. Выкрашенные в чёрный со скобами у верхушки. К скобам полагалось крепить цепь, заканчивающуюся ошейником. Позорные столбы.

– Гнетущее зрелище, князь, – вздохнула богиня.

– Владычица, что это значит? Почему это место такое?

– Я же говорила, что каждый освоился по-своему. Тур решил принять это место как наказание.

– Наказание за что? – спросил Ратибор, памятуя, что боги не ведают о гибели Бриславии.

– Тур винит себя за нашу смерть. Вбил себе в голову, что отныне должен мучиться вечно.

Зела с тоской окинула взглядом степь, где смерч вырвал дерево из земли. Оно закружилось в тёмном вихре среди валунов и кирпичей. В смерче можно было разглядеть куски зданий. Фрагменты небольшие, но достаточные, чтобы разглядеть архитектуру Бриславии.

– Если бы не Мокона, – продолжила богиня. – Тур бы совсем сдал. Мачеха помогает ему сохранить толику самообладания.

Впереди показалось здание. Громадное и мрачное, мрачнее всего, что Ратибор видел вокруг. По мере приближения всё лучше удавалось разглядеть серые брёвна, тяжёлую кровлю и узкие окна. Это был терем, больше похожий на тюрьму.

Перед теремом был разбит пруд – крошечное пятно жизни среди ветреной пустоши. Водоём окружала зелёная поросль, ряска и кувшинки украшали водоём, плескалась рыба. Посреди пруда дрейфовала лодка. На банке восседала Мокона.

Сарафан и блуза богини горели алым, золотым и багровым. На шее висело роскошное ожерелье с лунницей, к налобной ленте крепились височные кольца. Богиня с ног до головы была обёрнута в драгоценности, но так, что и наряды, и украшения смотрелись к месту. Знаменитая коса Моконы спускалась до пояса и делала оборот вокруг талии.

Сидя в лодке, богиня смотрела вверх, где тучи расступились, а на открывшемся куске неба двигались звёзды. Причудливые созвездия меняли формы, складываясь то в неведомые тексты, то в нотные записи, то в абстрактные символы. Подчиняясь воле Моконы, звёзды ползали по небосводу дрессированными муравьями.

– Приветствую, матушка, – холодно проронила Зела.

– Приветствую, Зела, – ответила взаимностью Мокона.

Прежде чем принять гостей, богиня ещё поработала со звёздами, сложив несколько изображений. Но, не добившись результата, Мокона закрыла тучами прореху и силой воли направила лодку к суше. Стоило борту удариться о берег, как богиня сошла с достоинством и царственностью. Осанка и выражение лица Моконы говорили о том, что супруга Тура не потерпит простоты общения, принятого у других богов. Ратибор поспешил низко поклониться.

– Моя владычица, – произнёс турич.

– Новый гость? – ворчливо проронила Мокона. – Зачем ты привела его, Зела? Мне собеседники без надобности, а Туру от гостей становится только хуже.

– Туру нравится принимать гостей.

– От того, что ему это нравится, на пользу это не идёт. Да выпрямись ты уже, – выпалила богиня Ратибору. – Куда катится мир – церемонии уже забыты.

– Отец всё время…

Мокона поморщилась и перебила Зелу:

– Отчим.

Зела закатила глаза и продолжила:

– Тур всё время сидит один. И ты, правда, думаешь, что без общения ему станет лучше?

– Я не знаю, отчего ему станет лучше. Я уже не знаю, Зела.

Богиня крепко взялась левой рукой за запястье правой. Вид у Моконы сделался усталым, но с оттенком упрямства, желанием умереть, оббесилив, но сделать всё возможное. Супруга Тура отвела взгляд и посмотрела на отражение грозовых туч в воде.

– Владычица, – решился заговорить Ратибор, – Вы позволите мне обратиться?

– Говори.

– Мои сородичи в опасности. Целое княжество. Нас поработил чужой бог, и я пришёл к владыке Туру за советом, за благословением. Я не намерен навредить своему кумиру.

– Он навредит себе сам, и ты не будешь в этом виновен. Но раз дело в наших сородичах…

Мокона строго посмотрела в глаза Ратибору и произнесла: