Земля мечты. Последний сребреник

Он тронул Скизикса ногой, разглядывая напитавшуюся водой туфлю и недоумевая. Что-то пошло не так. Они заснули с мыслью о том, что за ночь вырастут из этой туфли, что их увеличившийся вес начнет затоплять ее и им придется плыть по открытому океану, затянутому туманом. А теперь ему казалось, что туфля даже стала больше, чем в тот момент, когда они впервые запрыгнули в нее. Влага определенно не могла растянуть и то, и другое – туфлю и их одежду.

Волна накатила на берег, подхватила туфлю, развернула боком и унесла еще дальше от воды. В тот момент, когда луна осветила холмы, залив побережье серебром, на носок туфли уселась морская чайка. Джек несколько секунд смотрел на птицу, потом удивленно моргнул. Она не была монстром, как краб-отшельник или сова в дубовом леске. Это была обычная чайка. Ей пришлось бы усесться на его предплечье, чтобы заглянуть ему в глаза. Он развернулся и снова посмотрел на берег. Может быть, краб был фикцией, иллюзией, тенью, игрой лунного света и тьмы. Но нет. Он никуда не делся – этот краб, пощелкивая, перебирался через камни, двигаясь в их сторону. Казалось, они приплыли в какую-то необычную разновидность мира, которая была наполовину монструозной, а наполовину нормальной. Но времени поразмышлять об этом у них не было.

– Эй! – прокричал Джек, снова толкая Скизикса ногой. Он перекинулся через бортик туфли на песок берега. Чайка вспорхнула в воздух, описала круг, потом приземлилась на берег чуть в стороне. Скизикс проснулся, оглядываясь по сторонам заспанными глазами. Джек помахал рукой перед его лицом. – Скорее! Тут гигантский краб!

Скизикс недоуменно моргал несколько секунд, глядя на него, вероятно, забыв, что такие вещи, как гигантский краб, вполне возможны. Но тут он вспомнил.

Он повернулся, посмотрел в ту сторону берега, где по мелководью двигался краб, который пока не видел их, но непременно скоро заметит. Скизикс перевалился через борт туфли и побежал вместе с Джеком вверх по склону в пещеру с видом на берег. Джек задел головой потолок из песчаника. Этот факт тут же поразил их обоих. Это был краб доктора Дженсена, выбравшийся наконец из моря – последний мигрант солнцеворота. Чайка, бухта, пещера, в которой они тряслись от холода, – все это было таким, каким оно и должно быть. Наконец-то они вернулись домой.

– Хелен, – сказал он. – Что с Хелен?

Скизикс покачал головой.

– Мы знаем, где мы, но не знаем, когда. Давай сматываться отсюда, пока не замерзли.

– Нам нужна одежда.

Скизикс ухмыльнулся, кивнул и выбрался из пещеры, потом заскользил по склону, поглядывая на зеленого краба, который неторопливо передвигался по волнам. Скизикс поспешил к камням под мостками. Камни были высокими и сухими, последний прилив был слабоват и не накрыл их.

– Ты что собираешься делать? – спросил Джек, догнав его.

– Здесь мы спрятали одежду для Лэнгли. Ты можешь взять номер пять, если хочешь. А я возьму третью. Рубашку Хелен порвала, но она все равно лучше кукольной одежки. Впрочем, одежка будет тесная, потому что Джеймс Лэнгли был ужасно худ, насколько я понимаю.

Джек вытащил камни из туфель, посмотрел на клочок бумажки.

– А где четвертая? – спросил он.

– Четвертую забрал твой отец, когда вернулся на эту сторону. Если Лэнгли появится, то его будет ждать разочарование. Придется ему связать себе штаны из водорослей. Идем.

Они двинулись вверх по прибрежной дороге, срезали путь по лугу в направлении утеса, и тут услышали звуки каллиопы, которые заглушали плеск океана. Низкий гулкий звук, казалось, заполнял воздух, растягивал его, словно пройдя сквозь землю и камень на лугу. Они остановились на миг, чтобы оглянуться, увидеть, не преследует ли их в лунном свете краб. Он, казалось, наконец заметил их, но идея выйти из воды и подняться по склону вдогонку за ними явно не прельщала его, а потому он передвигался без спешки.

Луна-парк изумлял своими огнями, хотя аттракционы смолкли и пустовали – все, кроме Жабы. Джек и Скизикс слышали постукивание вагонеток, громкий смех, прерывистые визги и нездешнее уханье. Джек шел впереди, Скизикс бежал следом с напряженным выражением на лице, которое, казалось, говорило, что он наконец готов сразиться с кем угодно, если это потребует ситуация.

Джек видел впереди ульевую печь с открытой дверцей, внутри бушевал ревущий огонь, отверстие двери напоминало арочные врата спуска в ад. Печь обслуживали два человека с волосами, похожими на заросли сорняка. Один из них подбрасывал поленья, другой подкидывал лопатой уголь, оба они нагибались за топливом и закидывали его в топку, как заводные игрушки, причем в таком темпе, что в топке не должно было оставаться места для новых порций. В ночном воздухе стояли грохот и шипение, звуки ритмичные и неторопливые, как паровое сердце, – бум, бум, бум доносились от берега, – звуки с каждым ударом становились громче, словно печь грозила взорваться вместе с двигателем, который она приводила в движение. Из погруженного в темноту центра неподвижной карусели доносились вздохи и стоны каллиопы.