Земля мечты. Последний сребреник

Эндрю заставлял себя идти, не поднимая головы. Он должен был изображать безразличие алкаша, который только-только проснулся в чьем-то сарае. Но он все равно, как это ни странно, был рад слышать попугаев, словно подозревал, не зная причин, что попугаи, как коты тетушки Наоми и черепахи дядюшки Артура, были его союзниками, что они опекают его и являются частью спущенного сверху плана.

Но, конечно, все это было не более чем чепухой. Он должен быть внимательным. Время для полетов фантазии было сейчас не самое подходящее. Любители пончиков стояли у дверей пикапа, попивая кофе за разговором. Эндрю прошаркал мимо, безмолвный, как смерть, в своих туфлях с каучуковыми подошвами. Если бы они подняли головы и посмотрели на него, то увидели бы человека, идущего мимо на юг, в сторону Бродвея, человека, ничем не примечательного. Но они его не замечали…

Быстро и бесшумно он прошел по заполненной парковке за рестораном, заставляя себя идти медленно, делая усилие, чтобы краем глаза наблюдать за парой, распивающей кофе. Они не обращали на него внимания. Один из них громко рассмеялся и сказал что-то по-китайски. Второй тоже рассмеялся и ответил первому. Еще один шаг, другой… и они исчезли из его поля зрения за углом здания. Эндрю ускорил шаг, проходя мимо открытого, дурно пахнущего мусорного бачка, заполненного наполовину. Он сунул пакет с бутылкой во внутренний карман своего пиджака.

Времени на ожидания не было. В любой момент к тротуару могло подъехать такси с Пенниманом, и тогда Эндрю ждал провал. Или по меньшей мере его задача становилась бесконечно более трудной. Над самым тротуаром у парковки тянулся ряд окон, пыльных и покрытых мелкой металлической сеткой, закрепленной шурупами и деревянными реечками. Это наверняка были подвальные окна. Пиккетт сказал, что он находится в подвале. Размер у окон был достаточен, чтобы через них мог пролезть человек размеров Пиккетта.

Эндрю принял решение. Времени на размышления у него не было. Он достал нож из кармана, раскрыл отвертку и опустился на колени перед одним из окон. Но потом понял, что будет ясно виден с улицы. Любой проезжающий мимо примет его за грабителя, поднимет тревогу и все его старания пропадут даром. Он поднялся и пошел к груде картонных коробок, вытащил две побольше, понес к тому месту, где пристраивался к подвальному окну, стараясь не скрести картоном об асфальт. Потом он принес еще две, поставил их так, чтобы полностью скрывали его, пока он будет отвинчивать шурупы, и снова приступил к работе.

Пытаться предупредить Пиккетта не имело смысла. По крайней мере, пока. Чем Пиккетт мог ему помочь? Эндрю принял на веру, что Пиккетт находится в подвале. Если его там не окажется, то Эндрю все равно пролезет внутрь посмотреть, что там творится. В любом из этих вариантов снятие сетки было неплохой идеей. Шурупы хорошо проворачивались в тронутом погодой и временем дереве, но сидели слишком расхлябанно, а потому не выходили наружу, и тогда он нашел крепкую щепку, завел ее под деревянную реечку и стал отжимать ее, как рычагом, одновременно откручивая шурупы. Время шло. Отвинченные шурупы один за другим ложились на тротуар, и он свободной рукой отметал их в сторону. Наконец две деревянные реечки упали на тротуар и угол сетки теперь можно было оттянуть от оконной рамы. Он вдруг понял, что потеет на прохладном ветру, несущем с собой клочья тумана, но молча и уверенно продолжил работу, удивляясь сам себе и думая о Розе, думая о том, что, если бы он с такой же настойчивостью и усердием занялся покраской дома…

Он потянул за край стальной сетки и, конечно, расцарапал ладонь о выступающие острые концы. Оставшиеся деревянные реечки затрещали, некоторые треснули и упали на асфальт, он поднажал еще и, полностью вырвав сетку из крепежа, забросил ее в траву за парковкой. Потом поднялся и разбросал по асфальту ногами шурупы и щепки, после чего поспешил спрятаться за мусорным бачком.

Запах из бачка исходил гнуснейший – протухшей рыбы, кофейных зерен, сигаретных бычков. Он сидел на корточках за бачком, задерживая дыхание. Он ничуть не удивился бы, если бы любители пончиков прибежали на шум. Но ничего такого не случилось. Он досчитал до десяти, давая им еще время. И опять ничего. Он посмотрел в пространство между дном бачка, стоявшего на колесиках, и землей. Парковка оставалась пустой и тихой. Он вернулся к окну, убрал отвертку в корпус ножа и вытащил длинное лезвие.

Он явно родился для того, чтобы стать грабителем. Все шло как по маслу, что вернуло его мысли к махинациям с опоссумом. У окна с переплетами имелась пружинная защелка наверху. За долгие годы здание слегка просело, окна сместились из своего первоначального положения, образовалось множество зазоров в тех местах, где никаких зазоров не должно было быть. Он засунул в щель лезвие ножа, надавил закругленным концом на скошенную сторону подпружиненного металлического треугольника, каким была подвижная часть защелки, надавил, одновременно упираясь в окно.