Земля обетованная

Мои размышления прервала Валери, которая заглянула ко мне, чтобы проверить, как я себя чувствую. Она сказала, что освещение "Пивного саммита" было в целом положительным, хотя она призналась, что получила кучу звонков от сторонников черных, которые были недовольны. "Они не понимают, почему мы из кожи вон лезем, чтобы Кроули чувствовал себя желанным гостем", — сказала она.

"Что ты им сказал?" спросил я.

"Я сказал, что все это стало отвлекающим маневром, и вы сосредоточены на управлении страной и принятии закона о здравоохранении".

Я кивнул. "А наши чернокожие сотрудники… как у них дела?".

Валери пожала плечами. "Младшие немного обескуражены. Но они все понимают. Учитывая все, что ты на себя взвалила, им просто не нравится, что ты оказалась в таком положении".

"В каком положении?" сказал я. "Быть черным или быть президентом?"

Мы оба хорошо посмеялись над этим.

ГЛАВА 17

К концу июля 2009 года та или иная версия законопроекта о здравоохранении прошла все соответствующие комитеты Палаты представителей. Комитет по здравоохранению и образованию Сената также завершил свою работу. Оставалось только провести законопроект через финансовый комитет Сената Макса Баукуса. Как только это будет сделано, мы сможем объединить различные версии в один законопроект Палаты представителей и один законопроект Сената, в идеале приняв каждый из них до августовских каникул, с целью получить окончательную версию закона на мой стол для подписания до конца года.

Однако, как бы мы ни старались, мы не смогли заставить Баукуса завершить свою работу. Я с пониманием относился к его причинам задержки: В отличие от других председателей комитетов демократов, которые принимали свои законопроекты по прямой партийной линии, не обращая внимания на республиканцев, Баукус продолжал надеяться, что сможет создать двухпартийный законопроект. Но с наступлением лета этот оптимизм стал выглядеть иллюзорным. Макконнелл и Бонер уже заявили о своей решительной оппозиции нашим законодательным усилиям, утверждая, что они представляют собой попытку "государственного поглощения" системы здравоохранения. Фрэнк Ланц, известный республиканский стратег, распространил записку, в которой говорилось, что после тестирования на рынке не менее сорока сообщений против реформы он пришел к выводу, что ссылка на "захват правительства" — лучший способ дискредитировать законодательство о здравоохранении. С этого момента консерваторы стали следовать сценарию, повторяя эту фразу как заклинание.

Сенатор Джим Деминт, консервативный фанатик из Южной Каролины, был более прозрачен в отношении намерений своей партии. "Если мы сможем остановить Обаму в этом вопросе, — заявил он на общенациональной конференции с консервативными активистами, — это будет его Ватерлоо. Это сломит его".

Неудивительно, что, учитывая сложившуюся атмосферу, группа из трех сенаторов-гоп, которых пригласили принять участие в двухпартийных переговорах с Баукусом, теперь сократилась до двух человек: Чака Грассли и Олимпии Сноу, умеренного сенатора от штата Мэн. Я и моя команда сделали все возможное, чтобы помочь Баукусу заручиться их поддержкой. Я неоднократно приглашал Грассли и Сноу в Белый дом и звонил им каждые несколько недель, чтобы узнать их температуру. Мы подписали десятки изменений, которые они хотели внести в законопроект Баукуса. Нэнси-Энн стала постоянным гостем в их сенатских офисах и так часто приглашала Сноу на ужин, что мы шутили, что ее муж начинает ревновать.

"Скажите Олимпии, что она может написать весь этот чертов законопроект!" сказал я Нэнси-Энн, когда она уходила на одну из таких встреч. "Мы назовем это планом Сноу. Скажи ей, что если она проголосует за законопроект, она может занять Белый дом… а мы с Мишель переедем в квартиру!".

И все равно мы ничего не добились. Сноу гордилась своей центристской репутацией, и ее глубоко заботила проблема здравоохранения (она осиротела в возрасте девяти лет, потеряв своих родителей, быстро сменявших друг друга, от рака и болезни сердца). Но резкий крен Республиканской партии вправо привел к тому, что она оказалась все более изолированной в своей фракции, что сделало ее еще более осторожной, чем обычно, склонной прикрывать свою нерешительность копанием в мелочах политики.