Земля обетованная

Я не мог повторить этот опыт для своих дочерей — ни когда мы летали на Air Force One, ездили в кортежах и никогда не ночевали в таких местах, как Howard Johnson's. Поездка из пункта А в пункт Б происходила слишком быстро и комфортно, а дни были слишком насыщены заранее запланированными мероприятиями под контролем персонала — без привычной смеси сюрпризов, злоключений и скуки, чтобы в полной мере претендовать на звание дорожной поездки. Но в течение августовской недели Мишель, девочки и я все равно получили удовольствие. Мы наблюдали за извержением Старого Фейтфула и смотрели на охристые просторы Большого каньона. Девочки катались на тюбингах. Вечером мы играли в настольные игры и пытались назвать созвездия. Укладывая девочек спать, я надеялся, что, несмотря на всю окружающую нас суету, их умы хранят видение возможностей жизни и красоты американского пейзажа, как когда-то хранил мой; и что когда-нибудь они смогут вспомнить наши совместные поездки и убедиться, что они настолько достойны любви, настолько очаровательны и полны жизни, что нет ничего лучше, чем поделиться с ними этими видами.

-

Конечно, одной из вещей, с которыми Малии и Саше пришлось мириться во время поездки на запад, было то, что их отец каждый день отлучался, чтобы предстать перед большими толпами и телекамерами и поговорить о здравоохранении. Сами городские собрания не сильно отличались от тех, которые я проводил ранее весной. Люди рассказывали истории о том, как существующая система здравоохранения подвела их семьи, и задавали вопросы о том, как готовящийся законопроект может повлиять на их страхование. Даже те, кто выступал против наших усилий, внимательно слушали то, что я говорил.

Однако снаружи атмосфера была совсем другой. Мы находились в середине того, что стало известно как "лето чаепития", организованная попытка объединить честные страхи людей по поводу меняющейся Америки с правой политической программой. На каждом мероприятии нас встречали десятки разъяренных протестующих. Некоторые кричали в рупоры. Другие салютовали одним пальцем. Многие держали таблички с надписями типа OBAMACARE SUCKS или непреднамеренно ироничную KEEP GOVERNMENT OUT OF MY MEDICARE. Некоторые размахивали подделанными фотографиями, на которых я был похож на Джокера Хита Леджера в фильме "Темный рыцарь", с подбитыми глазами и густо наложенным гримом, выглядящим почти демоническим. Другие были одеты в костюмы патриотов колониальной эпохи и водружали флаг "НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ". Все они, казалось, были больше всего заинтересованы в том, чтобы выразить свое общее презрение ко мне, и это чувство лучше всего выражалось в переделке знаменитого плаката Шепарда Фэйри (Shepard Fairey) из нашей кампании: то же самое красно-бело-синее изображение моего лица, но со словом HOPE вместо NOPE.

Эта новая и неожиданно мощная сила в американской политике началась несколькими месяцами ранее как горстка разношерстных, мелких протестов против TARP и Закона о восстановлении. Некоторые из первых участников, очевидно, перешли из квишотической, либертарианской президентской кампании конгрессмена-республиканца Рона Пола, который призывал к отмене федерального подоходного налога и Федеральной резервной системы, возвращению к золотому стандарту и выходу из ООН и НАТО. Пресловутая телевизионная речь Рика Сантелли против нашего предложения по жилью в феврале стала броским призывом для свободной сети консервативных активистов, и вскоре веб-сайты и сети электронной почты начали порождать более крупные митинги, а отделения "Чайной партии" распространялись по всей стране. В те первые месяцы им не удалось добиться достаточной поддержки, чтобы остановить принятие пакета мер по стимулированию экономики, а национальный протест в День уплаты налогов в апреле не привел ни к чему хорошему. Но благодаря поддержке консервативных деятелей СМИ, таких как Раш Лимбо и Гленн Бек, движение набирало обороты, и местные, а затем и национальные политики-республиканцы приняли ярлык "Чайной партии".

К лету группа сосредоточилась на том, чтобы остановить мерзость, которую они окрестили "Obamacare", и которая, по их мнению, введет в Америке социалистический, деспотичный новый порядок. Пока я проводил свои собственные относительно спокойные городские собрания по вопросам здравоохранения на западе, новостные программы начали передавать сцены с параллельных мероприятий в Конгрессе по всей стране, где члены Палаты представителей и Сената неожиданно сталкивались с разъяренными, кричащими толпами в своих округах, а члены "Чайной партии" намеренно срывали заседания, доводя некоторых политиков до такого состояния, что они вообще отменяли публичные выступления.