Земля обетованная

— Дорогой Брик, куда подевались музыканты? Разучились играть?

— Никогда! — закричал ведущий диск-жокей — Оляпа Кучерявый. Струны музыкального инструмента, похожего на гибрид контрабаса с гитарой, весело зазвучали. Трактирщик поймал ритм на тамтамах, а старый пастух, почетный пенсионер, раздув щеки, задудел в рожок.

У джаз-банды получалось неплохо, люди стали вставать из-за стола, на лицах заиграли улыбки. Я показывал пример, кружась с Капой в импровизированном веселом танце — полувальсе, полутанго.

— Эх! — закричал Брик Рыжик, подхватил Бригитту за талию и понесся следом. Все быстро разбились по парам.

— Как на поле у реки,
Получил по шее Глюк
И повесился с тоски,
Сунув в попу медный крюк…

— хриплым, пьяным голосом запел сагу Оляпа Кучерявый.

* * *

Я осторожно, не зажигая огонь, спустился в грот, прежнее обиталище Гоши. Теперь от него даже запаха не осталось. В доме наконец-то все успокоились и уснули. Осталось пережить раннее утро — проводы.

Сел на ступеньку, опустил ноги в темную воду. В ночных чудовищ, поднимающихся по ночам из глубин озера, я не верил, даже если они и были, Гоша должен был их давно съесть. Эх, Гоша, Гоша… Тишина…

Я развернул на коленях белый платок. В темноте — едва видимое, тусклое серое пятно. Почувствовал в руке тяжесть холодной вороненой стали: еще одна злая магия из моего мира — пистолет, данный при прощании братом, на всякий случай. Пришел «всякий случай» или нет? Проще простого — проявить божественное чудо и вогнать шесть пуль в грудь Бешеного Глюка. С бешеными только так и поступают. Легко и просто, а главное, действенно. Остальные задумаются. Надолго ли? Правильно ли я поступлю?

Крепче сжал удобную черную ручку. «Макаров» умеет внушить уверенность и безопасность, чувство в собственной правоте, потому что у кого нет «Макарова», тот заведомо не прав.

Тяжело расставаться с таким правом. Я вскинул руку — где-то впереди раздался всплеск.

Так будет лучше. Он столько раз меня соблазнял, нехорошо, когда вещи имеют силу над человеком. Я поднялся и побрел обратно.

Едва вошел в опочивальню, как наткнулся на встречный встревоженный вопрос жены:

— Ты где был?

— Да так, воды попить выходил. — Я опустился на ложе. Горячие руки Капы обвили шею. Возле уха послышался лихорадочный шепот:

— Будь осторожен, очень тебя прошу, будь осторожен.

— Буду, — пообещал я. Наши губы встретились.

* * *

— Выйдем в поле, как наши деды, и начистим им рожи, — супя брови, сказал Атлас, прикусил ус и озлобленно грохнул кулаком по столу. Кубки подпрыгнули, звякнули.

Расширенное заседание военного совета происходило в походном шатре Атласа.

— Шести тысячам не так просто рожи набить, — заметил я, косясь на Лиля. Он понуро сидел в углу шатра — похудевший, грязный, виновато прячущий глаза. Некогда бритый жреческий череп порос редким седым ежиком. Лиль явился со стороны варваров — то ли как перебежчик, то ли как посол. Бешеный Глюк предлагал полную и безоговорочную капитуляцию, разоружение и две головы на золотом блюде — мою и Атласа. Более того, проход на территорию королевств, открытие городов и откупную дань. В последующем считать его единственным и великим повелителем всей Ойкумены.

Сколько их было и будет, Великих Сотрясателей Вселенных. Как я их ненавижу…

Выполняя условия Глюка, большинство покупает у номад жизни и очаг. В противном случае Глюк обещал все предать разрушению и огню. Хорошие вести принес Лиль.

— Значит, от предложений Глюка отказываемся? — спросил я.

— Конечно, нет. — Шатер заполнился веселым смехом. Съязвил главный воевода Атласа — Рук. Глядя на него, можно было подумать, что он младший брат короля — такой же грузный, заросший седыми космами. Вместо двух передних зубов у него зияла черная дыра, отчего улыбался воевода всегда зловеще. В шатре также присутствовали принц Виктор, Пулик и Брик Рыжик.

Атлас не интересовался, почему явились без дракона. Но я чувствовал его недоумение. Эх, Гоша, подвел ты меня.

— Лиль, можешь убираться к своему новому хозяину и передать наш ответ.

Бывший жрец, как от удара, резко вскинул голову и посмотрел на меня.

— Ваше величество, — с трудом заговорил он, — прошу вашего разрешения остаться здесь и принять бой вместе с вами. — Он опустил голову и прошептал: — Я виноват, я очень виноват перед вами. Если хотите, отрубите мне голову.

— Тебе её отрубит Бешеный Глюк, — ответил Пулик.

— Да, если я вернусь и принесу ваш ответ, он отрубит мне голову, — признался Лиль.

— Так тебе и надо, — рассмеялся весельчак Рук.

— Лиль, как мы можем тебе верить, после того что было? — спросил я.

— Тогда казните меня, как предателя, — повторил Лиль, глядя в землю. Постаревший, усталый, разочарованный в жизни коротыш. Почему-то мне его было жалко.

— Иди в ополчение и расскажи все людям. Захотят тебя принять — оставайся, и утром искупишь все прегрешения. Если нет — решай сам, что будешь делать дальше.

Лиль тяжело поднялся, кажется, он заплакал — у него затряслись плечи — и быстро выскочил из шатра.

— Завтра бой, — решительно произнес Атлас.