Земля обетованная. Пронзительная история об эмиграции еврейской девушки из России в Америку в начале XX века

Джозеф и Дора были в таком восторге от Хейл Хаус, что мне пришлось пойти и посмотреть, из-за чего такой ажиотаж. И я обнаружила Клуб Естественной Истории.

Уж не знаю, как миссис Блэк, которая тогда работала в Хейл Хаус, удалось уговорить меня пойти в Клуб Естественной Истории, несмотря на мою неприязнь к жукам. Полагаю, она пробовала отправить меня в разные клубы для девочек, но оказалось, что ни один из них мне не подошёл, как не подошёл и тот танцевальный клуб, в который я пыталась ходить за несколько лет до этого. Скорее всего, она решила, что я старая дева, и настоятельно рекомендовала мне посещать заседания Клуба Естественной Истории, который состоял из взрослых. Членами этого клуба, как я поняла, были не местные жители, а работники Хейл Хауса и их друзья, им часто читали лекции выдающиеся натуралисты, путешественники и другие известные люди. Моё желание увидеть настоящего живого натуралиста, вероятно, и побудило меня в конечном итоге принять приглашение миссис Блэк, ведь до того момента я никогда, кроме как в книгах, не встречалась с тем, кто наслаждался бы жутким обществом змей и червей.

Члены Клуба Естественной Истории сидели кругом в приёмной, напротив широкого дверного прохода, ведущего в соседнюю комнату. Миссис Блэк представила меня, я сказала: «Рада с вами познакомиться» всему кругу и села на детский стульчик рядом с пианино. Был вечер пятницы, и я испытывала ощущение свободы, которое пронизывает сознание школьницы, когда на следующий день не нужно идти в школу. Мне нравилась уютная комната, она была уютнее, чем любая из комнат нашего дома. Мне нравились лица людей, в компании которых я оказалась. Я была готова насладиться приятным вечером, даже если бы мне пришлось немного поскучать.

Высокий, худой джентльмен с искренними голубыми глазами поднялся, чтобы зачитать протокол последнего заседания. Я не понимала ничего из того, что он читал, но видела, что это доставляло ему большое удовольствие. Этот человек приветствовал меня так, будто всю жизнь ждал моего прихода. Как миссис Блэк его назвала? Он смотрел и говорил так, будто был счастлив от того, что живёт. Он мне нравился. О, да! Это был мистер Уинтроп.

Мои мысли и глаза блуждали по кругу, пытаясь угадать характер моих новых друзей по их лицам. Но внезапно моё внимание привлекло одно слово. Мистер Уинтроп закончил читать протокол и представлял спикера вечера. «Нам очень повезло, что с нами мистер Эмерсон, который всем нам хорошо известен как эксперт по паукам».

Пауки! Вот не повезло! Мистер Уинтроп произнес слово «пауки» с явным наслаждением, как будто души не чаял в этих ужасных существах, что касается меня, мои нервы сжались в комок. Я вцепилась в ручки своего маленького стула, твёрдо решив не убегать на глазах у всех этих незнакомцев. Я наблюдала за мистером Эмерсоном, ожидая, что он откроет коробку с пауками. Мне вспомнился давний отвратительный опыт, когда, надев платье, которое неделями висело на стене, я почувствовала, как существо с сотней ног ползёт по моей голой руке, и стряхнула с рукава паука. Я смотрела на лектора, но не собиралась убегать. Жаль, что миссис Блэк не предупредила меня.

Через некоторое время я поняла, что докладчик не прячет по карманам зверинец. Он привычно рассказывал о разных видах пауков и их повадках, и по ходу разговора плёл в дверном проёме, где стоял, гигантскую паутину, разматывая рукой клубок бечёвки и накидывая петли различной длины на невидимые гвоздики, которые он предварительно вбил в дверную раму.

Я завороженно наблюдала за плетением паутины. Я забыла о своих страхах и начала прислушиваться к лекции мистера Эмерсона. Я с удивлением обнаружила, как много можно было узнать о пыльном маленьком пауке, помимо того, что он мог плести свои паутины так же быстро, как моя метла могла их выметать.

В ходе лекции драма повседневной жизни паука стала для меня очень реальной. Его борьба за существование, его войны с врагами, его уловки, его ловушки, его терпеливый труд, сложные меры предосторожности в его простой жизни, приспособленность его тела к среде обитания, его инстинктов – для удовлетворения его жизненных потребностей. Полная картина борьбы паука за выживание под руководством определённых законов преисполнила меня величайшим удивлением и не оставила в моём сознании места для отвращения или страха. Впервые естественная история живого существа была представлена мне при таких обстоятельствах, что я не могла не услышать и не увидеть её, и я была поражена собственным скудоумием в прошлом, когда я отказывалась читать книги по естествознанию.