Земля под копытами

Так что дурни пусть себе болтают, что я такой — бауэр… Теперь непосредственно к товарищу Сластиону Йосипу Македоновичу перейду. Дорогому нашему начальнику. Бывшему. К печали нашей большой. Что ж, все на свете проходит. Но я в своем лице помню товарища Сластиона вечной памятью. Сразу он мне по душе пришелся. Потому что в первый же день своего дорогого руководства бригадой собрал он всех нас и сказал со всей ответственностью:

— Окультурим мы наш строительный коллектив и поднимемся дружно на высший уровень, чтобы все за нами шли в ногу.

Я тогда еще подумал: настоящий бауэр, а не деревенщина какая-то.

И сердцем отозвался на его слова.

Раньше, при старом бригадире, как было? Выползаем на работу, сидим у мастерской, кто на старом возу, кто на жернове мельничном, кто прямо на лужайке, курим, языками мелем, а бригадир рассказывает, кому какая работа сегодня. Кто поязыкастее, спорить начинает, мол, туда не хочу, а хочу сюда, почему мне мало вчера записал, а ему много, — колхозная демократия, одним словом. А товарищ Сластион армейский порядок завел, армейский порядок я лично смолоду уважаю и товарища Сластиона зауважал окончательно.

— Такому-то — наказ такой-то. Вопросы по сути есть? Нет? Сполняй, о выполнении доложи в семнадцать ноль-ноль.

Кругом, и идешь сполняешь. А ежели не на одного задание, а на компанию, так старший назначается. Вдвоем работаешь — тоже над тобой старший, либо сам ты старший, тогда распоряжаешься, ответственностью наполняешься и ведешь за собой вперед. Сперва Йосип Македонович устно задание излагал, потом старую машинку выпросил в конторе (для строгого руководства строительной бригадой) и уже письменные приказы на дверях вывешивал. Приходим к мастерской в восемь ноль-ноль, а приказ уже висит, каждому расписано, что делать, а ты напротив закорючку ставишь, что с приказом ознакомился и соответственно весь день сполняешь. Вот, к примеру, нужно отремонтировать корыто, а в приказе написано: «Обеспечить сытую зимовлю общественного животноводства путем доведения до нужного состояния корыта в коровнике номер три…» Глупые те люди, которые листочки эти собирают и зубоскалят. Ведь порядок был, культура, а не блажь какая.

После начинается планерка. Товарищ Сластион выступает, рядовые члены слушают. И дружно расходятся на работу. Йосип Македонович — на мотоцикл и едет в колхозную контору, ближе к общему руководству, чтоб знать, по какому пути нас завтра направить.

— Я, товарищи, — говорит, — в верха.

Особенно зауважал я товарища Сластиона, когда он добился для себя персональной машины. Авторитет есть авторитет, без авторитета порядка не будет. А Йосип Македонович это умел. Собираемся после работы к пяти, товарищ Сластион приезжает, подводит итоги сделанного и достигнутого, информирует про новые указания колхозного руководства.

— Там, — палец кверху поднимает, — есть такая мысль, товарищи, и надо сполнять…

Проникаешься, и, верите, трепетнее делается в душе. И мурашки по спине. Мыслишь большими масштабами, перспективный ход жизни понимаешь. Вот это — начальник, не то что прежний бригадир, который рядом со всеми в хлеву топором тюкал!

Так у нас с Йосипом Македоновичем хорошо все клеилось, пока он до новых культурных высот не поднялся. Как-то на планерке слышим:

— Сегодня предлагаю закончить на час раньше, поскольку состоится репетиция.

Весь день мы думали, что за репетиция, куда еще нас поведет дорогой товарищ Сластион? Собираемся в мастерской ровно в четыре, тут является наш начальник с баяном. Он на баяне выучился по самоучителю.

— Уважаемые товарищи, — говорит, — работу по окультуриванию нашего коллектива мы проводим еще не так, как надо проводить на данных ответственных этапах. Предлагаю создать бригаду-ансамбль песни и игры на народных инструментах в виде баяна. Кто против? Единогласно. Строительных бригад много, и мы не скоро добьемся таких высот в работе, чтоб нас показывали по телевизору на всю республику. А если запоем и заиграем, нас непременно заметят, потому как дела культурные ныне решаются комплексно.

Тут я и брякнул:

— А что, ежели я примером не пою, не танцую, тогда как?

Товарищ Сластион сверкнул на меня глазом, будто я что против сказал.

— А так, уважаемый товарищ, что нам такие кадры, которые не поют и не танцуют, без надобности. Проситесь в сторожа. Потому что на данных ответственных этапах топором тюкать — мало, а призывается продемонстрировать культурный рост. Кто не поет — тот против коллектива, и будем делать оргвыводы.