Земля после нас: Что расскажут камни о наследии человека?

Но это довольно упрощенное противопоставление заботливости и убийства. Бритва Оккама, несомненно, не примет в расчет богатство и абсолютную порочность человечества. Имея дело с воспоминаниями, реликвиями и интерпретациями, поэт Кит Дуглас, вдохновленный войной в пустыне (а затем погибший на ней), просил, чтобы его помнили, когда он умрет, и упростили, когда он будет мертв[32]. Одно дело — извлечь из-под земли кое-какие данные о масштабе земного феномена, реконструировать (и даже весьма детально) его очертания и закономерности и составить некоторое представление о его окружении и взаимоотношениях в земной системе. И совсем другое — понять этот феномен.

Для наглядности можно снова обратиться к граптолитам. В результате двухвекового изучения стали известны тысячи видов (по последним подсчетам, только в Великобритании их 693). На протяжении примерно 100 миллионов лет это были преуспевающие организмы, входившие в состав планктона — хорошо знакомого биологам типа сообщества. У них красивые, сложные и вполне видоспецифичные формы скелета, которые иногда отличаются столь хорошей сохранностью (например, если вытравить их кислотой из известняка или кремнистого чёрта), что могут сравниться с современными биологическими образцами и, сохранившись вплоть до молекулярного уровня, пригодны для изучения с помощью электронного микроскопа. Количество функций и потребностей, которые должны были повлиять на конкретные особенности их внешнего вида, довольно ограничено: питание, размножение, гидродинамика. И все же, к своему великому разочарованию, мы не можем постичь, как сочетались необходимые им функции, потребности и внешний вид. Обычно, например, в определенных условиях у этих существ развивались шипы. Имели ли они гидродинамическое значение, замедляя скорость погружения? Или способствовали питанию (зооиды выползали на них и добывали себе пропитание на более обширной акватории)? И для чего они вообще строили (выделяя на это значительные ресурсы) столь прочные, массивные скелеты? Ни один другой зоопланктонный организм не обладает подобной крепостью. На первый взгляд, граптолиты, несомненно, могли бы довольствоваться гораздо более легким защитным панцирем. Но не довольствовались. Почему?

Теперь спроецируйте эти вопросы на множество различных форм, функций, потребностей (и желаний), которые должны возникать у организма настолько разумного и сложного, что он подчинил себе окружающую среду и создал грандиозную и изощренную материальную культуру. После этого многоплановый и многомерный массив интерпретационных возможностей расширяется, по сути, до бесконечности. Затем попробуйте выбрать одну из этих возможностей, исходя из позиции внегалактического наблюдателя (памятуя по Стоунхенджу, насколько сложным может оказаться осмысление даже с позиции представителей собственного вида). Можно попытаться рассмотреть общие аспекты проблемы, как мы уже делали выше, и проанализировать людей и их сооружения в общем экологическом плане. Однако самые основы человечества, по-видимому, не подлежат сохранению даже в лучшем из лагерштеттов. Впрочем, некоторым утешением должно послужить то, что мы, люди, породили вечную космическую головоломку, самую неразрешимую загадку на многие триллионы миль в любом направлении.

Этот взгляд на наследие человечества с точки зрения вечности имеет оборотную сторону, хотя и менее утешительную. Чем более отчетливое и ясное послание мы оставим исследователям из далекого будущего, тем разрушительнее будут последствия для нас самих. Недвусмысленное стратиграфическое сообщение о вымирании многих видов, глобальном скачке температуры и резком повышении уровня моря приведет этих исследователей к окаменелым городам. Оно явится и признаком невыносимого давления на вид, который в одиночку взял под контроль (если немного преувеличить) рычаги планетарного регулирования. Чем глубже будет оставленный нами след, тем ужаснее бедствия, ожидающие наших детей. Именно этот конкретный процесс фоссилизации будет иметь весьма вредные (на самом деле потенциально катастрофические) побочные эффекты.

Подобное бессмертие будет завоевано страшной ценой. Пусть лучше мы передадим в будущее как можно меньше сообщений, и человеческое влияние в слоях грядущего окажется как можно незаметнее: необходимо уменьшить, насколько это в наших силах, стратиграфический сигнал, который останется после нас. Сейчас, работая над этими строками, ради красного словца я оправдываю подобную сдержанность, однако реальность ей противоречит. Выбросы углекислого газа, вымирание видов, разрушение естественной среды обитания, уровень моря и численность населения — все это возрастает стремительными темпами, и если рост продолжится более одного поколения, то нас ждут действительно мрачные перспективы. И все-таки, быть может, еще не слишком поздно свернуть с пути, который, оставляя отчетливый след, будет внятно читаться на протяжении многих миллионов лет и который сулит страдания или безвременную смерть миллиардам людей.