Земля последней надежды. Свиток 1. Дети конопатого бога

Почти не раздумывая, полоцкий княжич рванул поводья. Конь послушно ринул вниз по склону, десяток воев из ближних разом рванулась вслед за князем.

Дед Вячко лежал вниз лицом около челна, и песок под его головой уже широко потемнел от крови. Лежал он так, что Рогволод, даже и с его невеликим войским опытом сразу понял – этот не жилец. Мальчишка Богуш, стоя по колено в воде, отмахивался веслом от двоих всадников, – весело хохоча, они пытались наехать на него конями и схватить. Видно было, что они больше играли, чем взаболь с ним бились.

Боримира! Где Боримира?! – на скаку успел подумать Рогволод. И тут же увидел – где.

Высокий спешенный вой в богатой сряде (явно кто-то знатный) выкручивал девушке руку, ухватив её за волосы. Вот он как раз не играл, он творил своё взаболь. Этого княжичу достало, чтобы отбросить всяческие раздумья. Чуть приподнявшись на стременах, он на скаку метнул копьё, на котором ещё не засохла оленья кровь:

Копьё ударило в спину, прошло навылет, высунув широкий обоюдоострый рожон из груди, вой повалился навзничь, выпустив Боримиру. И почти тут же Богуш достал-таки одного из всадников веслом по голове. Тот дал козла и рухнул в воду, задрав ноги – зазевался, издеваясь над мальчишкой, и стремена потерял. Он тут же вскочил, утирая воду с лица, дико оглянулся на налетающих «рогволожичей», дёрнулся было к коню, но тот, испуганный ударом (Богуш, видно, зацепил и его), удирал к берегу. А в следующий миг стрела, пущенная Орличем, настигла и самого воя; он повалился в воду, и в мутной воде плеснул багрец. Второй, вмиг всё поняв (увидел и гибель своего товарища, и гибель господина), вытянул коня плетью и ринулся прочь, к горящему бургу.

Это не было трусостью. Надо было предупредить своих о нападении. Две или три пущенных ему вслед стрелы бессильно упали в траву – вой скакал слишком быстро, не жалея коня. Да и до жалости ли тут?

Рогволод стремительно соскочил с седла и оказался рядом с Боримирой.

– Жива? – хрипло бросил он, помогая ей подняться.

– Жива, княжич, спаси боги тебя, – девушка стала на ноги, отряхнулась, поморщилась от боли в плече. – Чуть плечо мне не вывихнул, скот.

Она покосилась на труп знатного воя, и почти тут же вспомнив про Богуша, крутанулась на месте – только косы взлетели.

– Богуше!

– Чего? – весело отозвался мальчишка, опираясь на весло. Глядел он задорно – ещё бы, от двоих воев враз отбился. И пусть ему помогли «рогволожичи» (не будь их, невесть чем бы ещё закончилось) – всё равно он по-мальчишески упрямо верил – отбился! Он отбился! – Жив я…

И тут же его голос сник.

– А вот дедушка…

Дед Вячко был мёртв – мечом полоснули наискось через грудь. Вояки, – скрипнул зубами Рогволод. – На безоружного старика – с мечом. Он отворотился, чтобы не видеть, как дёргаются под крашеным полотном рубахи острые лопатки Боримиры, безутешно плачущей над дедом (сейчас она ничуть не походила на Владычицу Озера). Богуш стоял рядом с ней, поглаживая девушку по плечу, и кусал губы.

– Княже, – сказал вдруг за плечом Орлич напряжённым голосом. – Посмотри-ка.

Рогволод вскинул голову, на миг отвлекшись и от Боримиры, и от Богуша – глянул в сторону горящего бурга и обмер. Оттуда вскачь неслись всадники, на скаку растягивая строй в ширину и охватывая сгрудившихся у воды «рогволожичей», готовя к бою, мечи, копья и луки. Над ними реял на ветру стяг, и любой из «рогволожичей» теперь мог убедиться, что Орлича его орлиные глаза не подвели – скакал к озёрному берегу именно что сам Блюссо, убийца князя Годослава. Видно, не очень повезло ему в набеге на данов, раз воротился так быстро, даже и трех седмиц не миновало. Впрочем им сейчас с того не легче.

Всё это подумалось Рогвололу мгновенно, а в следующий миг: «Что делать?» – метнулась в ужасе суматошная мысль. И почти тут же хрипло заревел за его спиной рог. Княжич оборотился, как ужаленный. Но рог был свой, полоцкий. Орлич, запрокинув голову, вскинул к губам тяжёлый турий рог с серебряной чернёной оковкой, самозабвенно выдувал в искусно обточенную и расколотую птичью кость, и пронзительный крик пищика, проходя через рог, превращался в зловещий рёв.

Вои полохнулись, сгрудясь вокруг княжича, мгновенно ощетинились клинками и рожнами, оцел жадно оскалилась в ожидании крови, солнце зажгло на ней тусклые огоньки. Рах холодно облизнул пересохшие губы кончиком языка, криво усмехнулся и шагнул вперёд, перехватив удобнее рогатину и норовя заслонить княжича плечом. Но тут уже сам Рогволод, внутренне вскипев, тоже сделал шаг вперёд и поравнялся с гриднем. Рах покосился, но княжич ответил неотступным твёрдым взглядом – не пристало князю прятаться за спиной воя, князь должен встречать опасность первым. За спиной Рогволода разом взметнулось полтора десятка луков, заскрипели тетивы, готовясь встретить налетающую сотню «блюссичей» согласным ударом стрел, пусть их и не достанет, чтобы удержать удар конницы.