Земля последней надежды. Свиток 1. Дети конопатого бога

Очень быстро оба, и Блюссо, и Рогволод поняли, что получили достойного противника, и что лёгкой победой тут и не пахнет. Блюссо был опытнее, давно и много ходил в походы, сражался, – Рогволод понял с первых же ударов, что ему сильно повезёт, если он выйдет из этого боя живым. Но и отступать было уже нельзя. Но и вендский князь тоже попал, как кур в ощип, – юный полочанин двигался стремительно, вертелся вокруг Блюссо, как хорёк вокруг медведя. И для тех, кто смотрел на бой со стороны с обеих сторон (то невольно сжимая рукояти мечей и секир, то поглаживая их), было вовсе не очевидно, кто победит в этом бою.

Рах следил за боем безотрывно, то и дело дёргаясь следом за движениями своего ученика – и пока что ему княжича было упрекнуть не в чем. Бился бесскверно. Потом (потом!), когда закончится этот бой, закончится удачей или хотя бы не смертью Рогволода, он, Рах, найдёт кучу ошибок у княжича, будет пилить его тупой деревянной пилой, заставит повторить каждый шаг, отыграть заново каждый удар на мечах, чтобы никогда больше (никогда!) не повторил Рогволод тех ошибок. Потом. Когда всё закончится.

Именно он, Рах, первым и заметил то, что, как выяснилось позже, видели и другие вои. Рогволод бился отчаяннее, яростнее Блюссо, больше страсти вкладывал в удары – для него был важен ЭТОТ бой, ЭТА победа, здесь и сейчас. А для Блюссо это была просто очередная стычка на пути к вожделенному престолу в Велигарде, к престолу, о котором он мечтал, видимо, давно. И думал он сейчас только о нём, об этом престоле. А полоцкий княжич был просто досадной помехой.

И что будет? Поймает ли Блюссо полочанина на какой-нибудь, совершённой вгорячах, ошибке – или Рогволод измотает венда своей резвостью и яростью? Было совсем неясно.

Было.

И вдруг стало ясно.

Рогволод вновь оказался спиной к солнцу, и Блюссо на миг замер с отведённым в сторону клинком, морщась и щурясь.

Он вдруг увидел за спиной полочанина в дубраве какую-то неясную тень, словно огромная волчья спина мелькнула в подлеске. Но такой волк будет с коня ростом! А в следующий миг огромная волчья морда высунулась из густой зелени листвы, хищно усмехнулась, глядя на Блюссо кроваво-красными глазами.

Почему его никто не видит? – потрясённо думал Блюссо. – Вон же оно, Чернобогово отродье!

А ведь и мальчишка этот – Чернобогово отродье, прямой потомок!

Ворота теремного двора были огромны – туго сколоченные из толстенных дубовых досок, обитые широкими железными полосами. Стража успела их вовремя запахнуть.

Но Блюссо и не думал отчаиваться.

Он подошёл вплоть, чуть прихрамывая (когда-то давно – не двадцать ли лет тому? – проворный дан зацепил в набеге его ногу мечом), коснулся ворот кончиками пальцев. Душу захлёстывало знакомое чувство – торжества победы. Но настолько полного торжества Блюссо ранее не испытывал ещё никогда – разве что седмицу назад, когда его меч, наконец, оборвал жизнь шурина.

Он, Блюссо, долго шёл к этому. Но Готшалк был законным князем в вендской земле, и надо было ждать удобного случая, ждать, пока князь оступится, когда будет возможность расправиться с Наконичами.

Удобный случай пришёл, когда Блюссо встретился с волхвом Велемыслом.

Князь усмехнулся. Куда уж удобнее? Готшалк мёртв, вся его дружина тоже, при княгине Сигрид в теремной страже и десятка воев не наберётся, да и те за тыном сидят, как мыши под веником, не выныкнут. Дружина Блюссо взяла на прицел верхушки тынных палей, не давая высунуться никому – один из воев Сигрид уже висел вниз головой между островерхих палей, перевалясь через тын, бессильно свесив руки вниз и окрашивая пали кровью.