Земля последней надежды. Свиток 1. Дети конопатого бога

По горбатой тропке поднялись на высокий берег.

Наверху уже ждали. Десятка четыре новогородцев-словен не из самых простых – средь них Всеслав привычно отметил нескольких христиан. И свои дружинные вои, которых Всеслав в Перынь взял только три десятка. И двое гридней – Несмеянов друг Витко, сын Бреня-воеводы, и Славята, только по весне перебежавший к Всеславу из Тьмуторокани после смерти князя-взметня Ростислава Владимирича.

Для суда собрались на яру – том самом, с которого, по словам Гюряты Викулича когда-то бросали в Мутную жертвы. Несмеян невольно поёжился – а не ждёт ли то же самое гридня-ослушника.

Суров, но справедлив суд Перуна и Велеса!

Несмеян стоял рядом с резным креслом князя, нарочно для того откуда-то принесённым – и откуда только взял?! – Несмеян с первого взгляда признал в кресле древнюю работу, не простым мастером выполненную, и не для всякого случая. Тех ещё мастеров, мало не самого Волхова времён. И где прятали-то по сей день?

С другой стороны, у левого подлокотника – Витко, друг неразлучный и побратим верный. И – глаза в глаза! – и страх, упрятанный за равнодушие, и горечь от позора, покрывшего всю дружину Всеслава, и недоумение – что же теперь будет-то?!

На красной ковровой дорожке, ручьём стекающей с подножья кресла по склону холма к самому яру – гридень. Гордо вскинул голову, ни на кого не глядит, и ветер шевелит смоляно-чёрный длинный чупрун над правым ухом. Чуть испуганно блестят серые глаза да подрагивают пальцы на войском поясе. Только с того и ясно, что беспокоится о своей доле. Синий плащ свисает с плеч безвольной тряпкой, щенком ластится на ветерке к сафьяновым сапогам.

Купец – рядом, но глядит в сторону, только изредка бросает на гридня косые ненавидящие взгляды, стоит, поджав губы и обиженно шевеля тонкими вырезными ноздрями. Худой, жилистый, с ножом на златошитом поясе поверх синей свиты с золотым шитьём. Если бы не гридневы плащ и чупрун да не борода купеческая, можно бы и попутать, кто здесь гридень, а кто – купец.

Средь новогородцев, глядящих на княжий суд, Несмеян заметил и давешнего попа с перынской церкви. Вот и пусть поглядит на суд именем Перуна и Велеса.

Да… суд нужен. Иначе словене станут косо глядеть на Всеславлих воев и воев. И Новгород долго не удержать.

Заревел рог, распахнулись полы княжьего шатра. В первый миг Несмеяну показалось, что выходит волхв Славимир.

Нет.

Славимир вскоре после взятия города, после жертвоприношения в Софии куда-то исчез так же быстро и непостижимо, как и появился в рати между Черёхой и Ильменем.

Всеслав был в длинном алом корзне, с серебряной цепью на шее, увешанной оберегами – змеевник, громовые колёса, солнечные кресты. Длинный меч – дар Славимира, выходец из небесной кузни Сварога – чуть оттягивал шитый золотой проволокой пояс.

Гридень при виде князя вздрогнул, подался было к нему, но тут же застыл, остановленный мрачным взглядом Всеслава. И в его глазах впервой отразилась неуверенность.

Князь сел в кресло – не упал, как он любил это делать, когда не видели лишние глаза, а степенно сел. Положил руки на причудливо изогнутые подлокотники и приготовился слушать.

Купец шагнул вперёд и заговорил, повинуясь движению княжьей руки.

Вечернее солнце светило прямо в глаза, и Несмеян невольно прищурился. Всё слегка расплылось в глазах, потом вновь обрело чёткость, и гридень вздрогнул.

За спиной князя, за спинкой Всеславля кресла мрачно высился волхв Славимир. В длинном буром плаще с видлогой, сшитом из шкур медвежат. Из-под низко опущенной видлоги и турьего черепа, увенчанного длинными золочёными рогами, багровыми огоньками угрюмо светились глаза.

Гридень мигнул, открыл глаза – никого за спиной князя не было.

Ни-ко-го.

Снова прищурился – и вновь возникла бурая тень, обрела плоть, позолоченные рога над видлогой бросили искры отражённого солнечного света.

Опять мигнул.

И тут же понял, что князь смотрит на него, своего гридня с недоумением.

Вздрогнул и сделал неприступный вид.

Стал слушать.

Купец обвинял гридня взаболь. Ограбленный рядок на торгу – убыток на двадцать гривен. Сила немалая – Несмеян за свою жизнь столько серебра и в руках-то за всю жизнь не держал. Ничего, авось и подержишь, – мелькнуло в голове. Мелькнуло и пропало. На миг позавидовал гридню – но только на миг, ибо знал своего князя.

А вот гридень, как видно, не очень знал. Потому что силой заставил купца привести его к себе домой. Там отнял узорочья и мягкой рухляди ещё на тридцать гривен. Мало того, так ещё и над дочкой купцовой надругался.

Купец договорил, и пала тишина.

Нехорошая тишина.

Злая.

Глядели исподлобья новогородцы. Сумрачно глядели на провинившегося гридня мужи княжьей дружины. Непонятно – то ли сочувственно, то ли осуждающе – и как-то вместе с тем вопросительно смотрел на ответчика гридень Славята из пришлых тьмутороканцев да волынян. И разгорающимся взглядом взбешённого зверя глядел на гридня князь Всеслав. И только сам ослушник глядел спокойно и уверенно – всё ещё не понимал.