Земля последней надежды. Свиток 1. Дети конопатого бога

– Немедленно отошлёшь двух вестонош к моим братьям, – отрывисто говорил великий князь. Тука удовлетворённо кивнул – таким Изяслав Ярославич нравился ему больше. Одолел великий князь свой страх, незаметный иному, но сразу же видный ему, Туке – привык чудин к господину за десять-то лет. – Грамоты я напишу сейчас же.

– Сделаю, господине.

– Бояр оповестишь всех, гридней. Как только братья приедут, созывай большую думу.

– Да, господине.

Чудин был доволен – великий князь не стал пороть горячку, великий князь всё делал правильно.

Второй гонец примчался в Киев к вечеру. Вошёл, пошатываясь в горницу, где сидел великий князь. Всё в ту же горницу.

Изяслав поднял голову. Всё время от первого гонца до второго, с полудня и до заката, он просидел тут, в горнице, мучительно раздумывая, что же делать, как решить больной вопрос. Вестоноша взглянул великому князю в лицо и даже чуть вспятил – Изяслав побледнел и осунулся, щёки запали, вокруг глаз возникли голубоватые круги, нос заострился.

– Что с Мстиславом? – голос великого князя внезапно сел, он осип.

Гонец мотнул головой, глянул недоумённо:

– Князь Мстислав Изяславич послал к тебе, княже, сказать, что он хочет помощи просить в варягах. Сюда Буян Ядрейкович едет, плесковский тысяцкий.

– Добро, – хмуро протянул Изяслав, кивнул Туке – гридень стоял за спиной гонца, глядел выжидательно. – Тука, распоряди, пусть гонца покормят там…

Гонец, пошатываясь, вышел за дверь, и Тука, коротко кивнув, вышел следом за ним. Князь поднялся, хмурый (туча тучей), прошёлся по гриднице.

Мстислав рассудил верно.

Кто помог деду Владимиру Святославичу свернуть голову князю Ярополку? Варяги помогли. Кабы не варяжьи мечи, так невестимо ещё, чем бы дело окончило тогда. Мало не век миновало с той поры, а всё помнилось на Руси, средь киян и посейчас вспоминали убийство Ярополка, даже поговорку сложили «Худо, как в Родне».

Кто помог отцу, Ярославу, против братоубийцы Святополка?

Тут Изяслав остановился посреди гридницы, перекатил желваки по челюсти, – вмиг остро вспомнились все шепотки и недомолвки, которые окутывали дела полувековой давности. И то, как отец мрачнел, хмурился и пил крупными глотками из чаши или рога, когда всплывали имена погибших тогда братьев. И упорно бродящие по Киеву слухи, в которых убийцей Бориса, Глеба и Святослава именовали отнюдь не Святополка. И насмешливая улыбка настоятеля Десятинной церкви, сопровождавшая указание отца – записать все предания о том времени.

Изяслав бешено тряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли и воротился к варягам.

Кто помог отцу победить Святополка? Варяги же! И даже мать была из Свеарике, и…

… и Ладогу пришлось отдать взамен за эту помощь! – тут же уколола ехидная мысль. И что же попросят свеи либо варяги на этот раз?

Изяслав сжал кулаки.

Ладно!

Ладогу в конце концов воротили же! Воротим и то, что придётся отдать в этот раз. В первую очередь надо раздавить полоцкого оборотня!

Братья приехали на другой день: что от Переяславля, что от Чернигова до Киева рукой подать – все трое Ярославичей держали столы невдалеке друг от друга.

– До весны ждать никак не можно! – черниговский князь Святослав мыслил точно так же, как и великий князь. – До весны Всеслав невесть какую рать наберёт средь кривичей плесковских да новогородских, средь словен!

Всеволод молчал, только изредка вскидывал голову, взглядывая то на великого князя, сжавшего в кулак полуседую бородку (на пятом-то десятке немудрено и поседеть в делах государских!), то на Святослава, теребящего длинный ус и то и дело потряхивающего чупруном на бритой голове.

– Ты-то что скажешь? – великий князь зыркнул на плесковского тысяцкого так, словно это он был виновен в том, что есть у киевского княжьего рода такая заноза, как кривский оборотень Всеслав.

– Плохи наши дела, княже великий, – впервой за всё время разомкнул губы Буян Ядрейкович, бывший плесковский боярин, а сейчас – изгой не хуже Ростислава Владимирича. – Бить Всеслава надо как можно быстрее… на его сторону даже великие бояре новогородские стали, сам Басюра, староста со Славны!

– В зиму бить надо! – отрубил черниговский князь, и Изяслав поморщился – перебивать-то, мол, зачем. Но смолчал.

– В зиму? – задумчиво переспросил Всеволод, щурясь на пляшущий огонёк свечи. – В зиму никогда пока что никто не воевал… даже пращур наш, Святослав Игоревич, и тот…

Переяславский князь не договорил, но его все поняли и так – если бы Святослав в своё время не остался зимовать на Белобережье, а пошёл через зимнюю степь к Киеву – глядишь, и жив остался бы.

Великий князь с лёгким содроганьем представил бы, что тогда было бы. Когда после такого Русь крестилась бы? И было ли бы вообще это крещение?

Изяслав мотнул головой, отгоняя непрошенные мысли, заставил себя вслушаться в то, что говорил средний брат.

Совокупить силы!

Ударить всем разом, как только станут от мороза лесные болотины, одолеть кривскую крепь!

Тогда Всеслав станет досягаем!

– А ведь верно, – процедил Всеволод. – А силы-то наши и приумножить было бы нехудо.