Земля теней

Последний и самый серьезный кризис миновал, лихорадка оставила девушку, сознание вернулось к ней – и она больше не бредила, а лежала на кровати, обессиленная настолько, что едва могла шептать. День напролет она смотрела в потолок своими огромными карими глазами, выглядевшими теперь так неестественно на маленьком осунувшемся личике. Это было жалкое зрелище. Иногда она принималась плакать, иногда душераздирающе вздыхала – но никогда не улыбалась. Однажды она спросила миссис Бёрд, знает ли кто-нибудь, что она больна, и не навещали ли ее, а получив утвердительный ответ, с неожиданным жаром нетерпеливо спросила:

– Кто?! Как его имя?

– Мистер Левинджер.

– Это… очень любезно с его стороны…

Голос девушки дрогнул, она отвернулась, и миссис Бёрд заметила, как на подушку скатилась крупная слеза.

Теперь сомнения снова одолевали миссис Бёрд. Наслушавшись бреда Джоанны, она почти убедилась, что история бедной девочки была правдива, и что письмо Джоанны было адресовано не воображаемому человеку, а живому мужчине из плоти и крови, который дурно обошелся с ней. Косвенно эту точку зрения подтвердил и доктор, неожиданно заявивший, что если бы не положение Джоанны, он бы не надеялся, что она выживет. Муки миссис Бёрд возобновились. Имеет ли она право написать этому человеку? Одно время она подумывала передать все это в руки мистера Левинджера – но, поразмыслив, отказалась от этой идеи. Он был ее опекуном – но, несомненно, ничего не знал о ее позоре, так зачем же ставить его в известность без лишней необходимости? Рано или поздно он узнает обо всем, но пока… пока ничего говорить не следует. Миссис Бёрд избрала третий путь – и решила посоветоваться с доктором. Он был грубоват, речь его не блистала изысканностью, но сердце у него было доброе, и он ничуть не удивился рассказу миссис Бёрд.

– В этом нет ничего удивительного, дорогая миссис Бёрд, увы. Я видел сотни подобных историй за двадцать лет практики. Бесполезно называть этого человека мерзавцем или скотиной. Я знаю, так принято – но это вовсе не обязательно. Видите ли, вполне возможно, что девушка сама во всем виновата, бедняжка. Но сейчас это неважно, ей надо выздороветь, и пусть за счет мужчины, в случае необходимости – мы заинтересованы в ее, а не в его благополучии. Ее письмо написано странно, но превосходно, оно непременно окажет влияние на него, если он еще не женат, или на его семью – вероятно и то, и другое. Завтра я наведу справки и скажу вам. Как вы сказали, его имя? Генри Грейвз? Благодарю вас – и до свидания. Нет, сегодня попробуем обойтись без опиата.

На следующий день доктор вернулся, навестил Джоанну, остался ею доволен – и спустился в гостиную к миссис Бёрд.

– Сегодня ей лучше – даже намного лучше, чем я ожидал. Итак, Генри Грейвз! Я разузнал о нем, поскольку он баронет. По чистой случайности вчера вечером в больнице я столкнулся с человеком, который служил у его отца в Рошеме. Старик, сэр Реджинальд Грейвз, умер несколько месяцев назад. Генри – его второй сын. Старший сын сломал себе шею во время скачек, и Генри стал наследником. Он капитан военно-морского флота, довольно выдающийся в своем роде человек; недавно он пережил несчастный случай – сломал ногу и долго лежал в гостинице в Брэдмуте. Еще о нем было сказано, что он хороший парень, хоть и молчаливый. Вот, собственно, и все.

– Джоанна родом из Брэдмута… и жила в гостинице! – сказала миссис Бёрд.

– О, в самом деле? Ну, так все ясно! Совершенно естественно, я бы сказал, все так, как и должно быть… вернее, конечно, не должно.

Миссис Бёрд с укором поглядела на доктора.

– Возможно, вы и правы, сэр, но я не вижу здесь поводов для шуток. Скажите мне лучше – посылать ему это письмо, или нет?

Доктор задумчиво потер нос и ответил:

– Если вы это сделаете, он, скорее всего, бросит его в огонь… но я бы сказал – конечно, будучи совершенно незнаком с деталями – повредить это никому не должно и может иметь хороший эффект. Она наверняка забыла об этом письме – а он либо будет действовать, либо сделает так, чтобы о письме никто не узнал. Да, полагаю – вам следует послать письмо, миссис Бёрд! Хотя, смею сказать, парень окажется в трудном положении.

– Там ему и место! – отвечала миссис Бёрд, поджав губы.

– Вы очень суровы к нему, не так ли? Я тоже, хотя всех фактов мы не знаем. Как бы там ни было – пусть окажется в трудном положении, пусть погибнет – мне все равно. Он даже может быть сравнительно невиновен – но мои симпатии в подобных случаях всегда относятся к женщине, тем более – к той, которую я хорошо знаю, и которая так хороша собой. Не забудьте дать мне знать, как будет развиваться дело – или если что-то случится.

В тот же день миссис Бёрд написала письмо – вернее, несколько писем, потому что никогда раньше они не давались ей с таким трудом. В результате получилось следующее: