Земля теней

«Сэр!

Я рискую обратиться к вам, ибо считаю порядочность первейшим долгом, к которому следует стремиться. В течение нескольких месяцев девушка по имени Джоанна Хейст жила в моем доме в качестве квартирантки. Несколько недель назад она тяжело заболела мозговой лихорадкой и едва не умерла, однако Богу было угодно спасти ей жизнь – и теперь, хоть она и слаба, как новорожденная, доктор думает, что она выздоровеет. В ту ночь, когда болезнь свалила ее, она сделала мне одно признание, о котором я не буду ничего говорить, и написала письмо, которое я прилагаю ниже. Я уверена, что она ничего об этом не помнит, но я нашла его и сохранила – отчасти из-за того, что Джоанна говорила в бреду, отчасти по другим причинам я убедилась, что вы тот самый мужчина, которому это письмо адресовано. Если я ошиблась – простите меня и верните мне письмо Джоанны, а мое – уничтожьте. Если же ошибки нет – тогда я надеюсь, что вы сочтете целесообразным повести себя как порядочный человек по отношению к бедной Джоанне, которая – какими бы ни были ее недостатки – так же добросердечна, сколь мила и красива. Я не имею права судить или упрекать вас, но я умоляю вас поступить по чести с бедной девушкой, ибо в противном случае жизнь ее будет разрушена, и она погрязнет в пучине греха и страдания, ответственность за которые ляжет на вас.

Сэр, мне больше нечего сказать: письмо, которое я прилагаю, объяснит все остальное.

Ваша покорная слуга,

Джейн Бёрд.

P.S. Сэр, вы не торопитесь с ответом – даже если вы захотите написать или увидеться с ней, Джоанна еще слишком слаба, и это можно будет сделать не раньше, чем через десять дней».

Глава XXX Пожинающий бурю…

В тот день, когда миссис Бёрд написала письмо Генри, состоялась свадьба Эллен Грейвз и Эдуарда Милуорда. Было решено провести тихую семейную церемонию – из-за недавней кончины сэра Реджинальда. Это было очень на руку леди Грейвз и ее дочери, так как позволяло свести любые расходы почти к нулю. Финансовый крах Рошема преследовал Эллен в ночных кошмарах до самого дня свадьбы. Правда, теперь Эдуард был полностью у нее в руках и не проявлял никаких симптомов бунта – но кто знает, что могло слететь у него с языка во время публичной церемонии?

Впрочем, даже на семейной церемонии нельзя было обойтись совсем без проявлений гостеприимства, принятых в этих краях: молодые должны были выйти к арендаторам и пригласить их на торжественный обед; приглашены были все семьи, проживающие вокруг Рошема.

Генри принимал мало участия во всех этих приготовлениях – будучи главой семьи, он должен был всего лишь отдать невесту жениху и поприветствовать гостей. Этот брак и все, связанное с ним, были ненавистны Генри, но он старался поддерживать хотя бы видимость мира в семье. С сестрой они так и не помирились, хотя внешне были вежливы и даже ласковы друг с другом, с зятем же Генри не перемолвился ни единым словом с того самого дня, когда Эдуард пытался прочесть ему лекцию о нравственности и благопристойном поведении.

Все шло хорошо, и даже Эллен больше почти не волновалась за свой брак. В последний момент Эдуард проявил некоторую склонность к уклонению от своих обязательств, мотивируя это тем, что супруга не принесет ему никакого приданого, однако адвокаты Эллен быстро образумили его: он ворчал, но бумаги подписал.