Зеркала

Кондор хорошо чувствовал, как его присутствие мешает Хёльде, и, признаться, это лишь укрепляло его уверенность в том, что нужно отвесить Герхарду метафорический подзатыльник. Мастеру Йарны следовало сразу сообщить, куда надо, что у него здесь Видящая, а не позволять молодой ведьме развиваться без контроля кого-то, кто помог бы ей обуздать собственный дар. Вполне возможно, что Хёльда сама не захотела покидать дом, или ее родственники не решились отпустить неопытную девочку куда-то далеко от себя.

— На тебе печать той стороны, — сказала Хёльда. Мари хмыкнула: еще бы, уж что-что, а это она хорошо знала. — Та сторона так просто не отпускает, девочка, и теперь тебе нужно быть еще более осторожной с любыми границами, — Хёльда провела рукой перед лицом девушки, что, на взгляд Кондора, было чистой показухой: Видящая и без того все хорошо считывала. Щиты Ренара она неплохо пробила, для деревенской-то самоучки. — Сила, которая пришла за тобой, это не единственная Сила, которой ты нужна. Я видела темных духов вокруг тебя, когда мы встретились впервые, и этот маг их тоже заметил. На тебя будет вестись охота, потому что, — тут Хёльда повернулась в сторону Кондора и, к его искреннему изумлению, её глаза закатились. — Потому что ты Первая и Единственная, кто смог нарушить Её планы и сделать прореху в той сети, которую Она плела долгие годы.

Видящая вошла в транс. В настоящий транс — это была уже не игра на публику, к которой часто прибегают такие же, как она, чтобы произвести впечатление на наивных людей, не сведущих в магии. Нет — руки Хёльды дрожали, она то напрягала кисти так, что пальцы изгибались, как птичья лапа, то наоборот — распрямляла ладонь, пыталась скрести воздух, хватать что-то невидимое.

На лице отражалось настоящее мучение, венки вздулись, веки судорожно дергались — такое сложно сыграть.

Мари сначала порывалась вскочить с места, испуганно тараща глаза, как любой нормальный человек желая помочь, вмешаться, сделать что-то, но Кондор жестом велел ей сесть и не двигаться — инка благоразумно послушалась, хотя взгляд ее панически метался. Видимо, не понимала, почему маг медлит и не спешит звать Герхарда или как-то еще помогать ведьме.

Вмешаться сейчас, когда она глубоко в трансе — это грубо, это как прервать ритуал: откат ударит по всем, и в первую очередь — по Видящей, ее же сила выжжет ей разум.

И потом, было невероятно интересно, что же она скажет? Все вышло за рамки банального считывания сути и интуитивного поиска доступных вариантов развития событий, Хёльда вещала — сейчас она действительно видела грядущее, пусть и в туманных, обрывочных образах, которые могла только вольно трактовать.

— Она пошлет за тобой тень, и тень будет идти по пятам, след в след за тем, кто ведет тебя, дитя, потому что это его тень. И чем дальше уведет тебя тропа в темном лесу, тем крепче прорастут сомнения и страхи в тебе самой, потому что слишком многим нужно то, чем ты владеешь. Смотри, — Хёльда через силу подняла одну руку и указала куда-то в сторону окна. Рука дрожала. За окном, конечно, ничего не было — по крайней мере, ничего, что мог бы увидеть обычный человек. — Поворот уже сделан. Выбор сделан. Все сделали свой выбор. И только ты не знаешь, что выберешь ты, потому что у тебя нет выбора, — рука Хёльды упала на ее колени, Видящая глухо рассмеялась — как настоящая сумасшедшая. — Ты вообще туда ли попала, девочка? Привыкла быть ведомой? Агнец на пути к жертвенному камню тоже покорен руке, ведущей его, так и ты позволяешь вести себя туда, куда нужно — а тебе ли нужно? Ты овечка в стае матерых волков, и… — Хёльда запнулась на полуслове, как будто бы почувствовала, что Мари стала белее снега и, кажется, едва не падала в обморок от ужаса. Видящая закрыла глаза и выпрямилась, потом с невероятным усилием встала, прямая, как королева. В комнате сгустились тени. — Мир застыл на грани. Что ты посеял, то уже проросло, и скоро настанет время жатвы. Твой серп напьется крови, — она повернулась в сторону Кондора и открыла глаза — под веками оказалась бархатная, глубокая тьма. — Нельзя ходить по грани слишком долго, тебе ли не знать, сыну твоего отца ли не знать, что такое игра с теми, кто любит играть? Попадешь в силки, которые сам для себя расставил и сплел, — голос ее изменился, стал чужим, не женским и не мужским. — Тебе говорили, что туда ходить опасно, ты ушел и заблудился, и еще тащишь с собой ее! Вдаль смотришь, а то, что под носом, не замечаешь! Самонадеянный мальчишка! Ходишь по кругу за огоньками, блуждаешь во тьме… Тьма вокруг.