Зеркала

— Именно, — он указал трубкой в мою сторону, вроде как салютнул в знак согласия. — Так что мальчика не очень-то воспринимали всерьез, считая его увлеченные поиски, в какие неприятности бы вляпаться, блажью. Даже его Наставник, поначалу очень довольный старательностью ученика, под конец начал закатывать глаза при одном его появлении на пороге нашей казармы. Маг очень забавно шарахался, когда ученик звал его "Мастер!" и всячески старался подсунуть мальцу работу, которая отвлечет его от мыслей о подвигах. Сама понимаешь, котенок, при таком раскладе непременно что-то должно было случиться. И оно случилось.

Здесь Ренар сделал паузу в рассказе, чтобы закурить и, кажется, подчеркнуть важность момента.

— Есть такая нечисть, называется келпи…

— Знаю, — оживилась я. — Волшебная хищная лошадка, которая живет в воде.

— Кхм, — он чуть не закашлялся, сделав вид, что неудачно вдохнул дым. — Как много леди знает. В общем, да, волшебная хищная лошадка. С острыми зубами и неимоверной любовью к деткам. Детки, знаешь ли, любят лошадок, — хмыкнул Ренар. — А келпи этим пользуется, потому что взрослого затащить в топь или в омут намного сложнее, чем доверчивого ребенка.

— И у вас появился келпи…

— Да, и это было совершенно не удивительно. Рано или поздно что-то такое непременно появилось бы. Проблемы была в другом. Наш юный герой решил, что нужно проявлять инициативу, и в итоге умудрился довести нас до того состояния, когда каждое его предупреждение об опасности казалось очередной ложной тревогой. Он говорил, что видел что-то, мы его успокаивали, что нет там ничего, ему привиделось. Как в той старой сказочке про пастушонка и волков.

— Так она ваша? Эта сказка? — моргнула я.

— Ну что ты, милая, — Ренар ухмыльнулся самодовольно. — Некоторые сказки настолько правдивы, что нет надобности искать их исток. Я думаю, и по ту, и по эту сторону волшебного Зеркала можно найти немало удивительных совпадений что в сюжетах, что в деталях, поэтому ничему не удивляюсь. По крайней мере, — он отвел взгляд, чтобы посмотреть во тьму за окном, — женщины везде одинаково женщины.

— Эй! — показательно надулась я. Он сказал это таким ехидным тоном, что будь рядом со мной небольшая подушка, эта подушка полетела бы в наглеца, слишком уж заманчиво тот улыбался.

— Мальчишка постоянного стремился найти себе подвиг, и, конечно, однажды подвиг нашел его, — Ренар тяжело вздохнул и закинул ногу на ногу. Вокруг было как-то слишком мрачно, только свечи мерцали в сгустившихся сумерках. Почему-то незнакомая мне тишина Замка именно в этот момент стала почти осязаемой, заставляя меня замечать то, чего я раньше так остро не замечала: дребезжание стекол, когда в них ударял ветер, шорохи и скрипы, издаваемые домом, отсутствие привычного треска огня в камине — только легкое шипение свечей.

Это была странная тишина, другая, как звезды в небе этого мира, огромные и незнакомые. В моем мире такая тишина гнездилась, наверное, вдалеке от городов и электросетей, вдали от трасс и человеческого жилья. Ее осязаемость не исчезла, даже когда она разлетелась на тысячу осколков от голоса Ренара: — Ребенок ушел за белой лошадью в сторону болот. Ситуация, скажу тебе, полная обреченности: я думаю, к тому моменту, как кто-то спохватился, келпи бы уже затащил ребенка в топь или поужинал им, но наш юный герой бросился к болотам, как только испуганные детки, которые видели, как их друга унесла незнакомая белая лошадь, встретили его на улице, идущего по своим делам. Потом уже детки позвали нас.

Я нервно сглотнула, еще плотнее кутаясь в плед, уже не от холода извне, а потому что по спине прополз другой холод — леденящее ощущение страха, не приятного страха, когда тебе в лагере рассказывают о пропавшем мальчике или духе местных лесов, а какой-то глубинной жути, потому что в отличие от страшилок в лагере, эта история была настоящей. И как бы Ренар не скрывал свое личное отношение за легкой иронией, я чувствовала: ему не слишком приятно это вспоминать.

— Я думаю, тогда свою роль сыграл шок. Как и у тебя. Ты оказалась в ситуации, которая требовала от тебя мгновенного решения и сильно затрагивала твои чувства. Там было то же самое. По крайней мере, Мари, я думаю никого не оставит равнодушным белая лошадиная морда с оскаленными и окровавленными совсем не лошадиными зубами.

Я на всякий случай чуть сдвинулась от края дивана. Ренар заметил это и фыркнул.

— Чего ты здесь-то боишься?

— Я не боюсь, — ответила я. — Это рефлексы.

Он понимающе покачал головой, мол, ага, знаем мы ваши рефлексы, юная леди, но решил ничего на эту тему не говорить.