Зеркальный лабиринт. Выход есть всегда

Город взрослел и год от года разрастался. Царствующие особы без устали холили и украшали своего любимца, считая его бесценным бриллиантом среди городов Русской земли. Все больше в оправе города появлялось прекрасных златоглавых соборов, храмов, дворцов. Даже простые дома радовали его красотой. Над одетой в благородный гранит Рекой, которую он считал любимой сестрой, там и тут взлетали ажурными дугами мосты, и она хорошела день ото дня.

Самые именитые архитекторы занимались благоукрашением города. А он… Он никогда ничем не гордился, потому что знал — за каждым посаженным деревом, за каждым строением, за каждым камнем в мостовой стоит колоссальный человеческий труд. «Люди меня любят, украшают, берегут, — думал он, — я же буду делать все, чтобы им хорошо жилось».

Город трепетал перед многоглавыми соборами, откуда утром и вечером доносилось прекрасное пение. Он знал, что люди ходят в них, чтобы разговаривать с Богом.

Город тоже разговаривал с Богом, точнее слушал, что Господь ему говорит, и послушно исполнял Его волю.

Самой любимой музыкой Города был колокольный звон. Мощные голоса могучих многотонных колоколов заставляли его сердце трепетать от осознания величия Господа; радостные рождественские перезвоны взывали к ликованию; от торжественных пасхальных звонов щемило сердце.

***

Город был щедрым. Любящие сердца этим и отличаются. Он как мог старался порадовать своих жителей: весной — удивительной, неповторимой красотой неба; веселым пением птиц летом; осенью баловал их мостовыми, отмытыми дочиста «дворниками» — ночными дождями; зимой укутывался в такие белоснежные, сверкающие под солнцем одежды, что горожане, глядя на него, замирали от восторга.

Люди не догадывались, сколько усилий прилагал Город к тому, чтобы жестокие ураганы и смерчи обходили его стороной, убеждал их добрыми, ласковыми словами. И властные разрушительные стихии смягчались и выполняли его просьбы. С ними никто и никогда так не разговаривал, а зря. Ласка и нежность могут смягчить любое сердце, даже каменное.

Черные грозовые тучи, наполненные молниями, как игольница иглами, пролетали мимо города, а он пел им вслед веселые песенки, радуясь, что спас своих жителей от опасных стрел.

Иногда горожане роптали на Город, укоряя его в обилии дождей. Он терпеливо сносил их недовольство, но однажды не выдержал.

— Солнце, мне и людям так не хватает твоего тепла и света, — обратился он к огненному светилу, — мы просим тебя как можно чаще радовать нас своим появлением.

Наблюдая в прошлом за царскими особами, Город стал дипломатом.

— Я слушаюсь только Бога, — ответило Солнце, и все осталось по-прежнему.

***

У Реки был строптивый характер. Несколько раз она выходила из берегов, накрывала водой набережные, затопляла нижние этажи домов, заставляя людей в страхе покидать жилища.

Когда она, не послушав его уговоров, задумала новое наводнение, Город спросил у Бога:

— Почему Река вредит людям?

— Люди своими грехами вынуждают ее к этому, — ответил Господь.

Так Город узнал, что беды и несчастья случаются с людьми не просто так.

Он никогда не вмешивался в жизнь людей. Считал, что не имеет на это права. Когда люди творили злые дела, Город болел. Добрые поступки горожан, даже самые маленькие, наполняли его сердце несказанной радостью. Он знал, что жизнь и его, и людей продолжается до тех пор, пока в них живет любовь.

— Я не вправе судить своих горожан, а тем более — наказывать, — однажды сказал он Реке.

— Посмотрим, что ты скажешь, если люди начнут тебя обижать, — хмыкнула та.

— Этого никогда не случится, — возмутился Город, и стекла в домах на набережной слегка задрожали.

— Братец, да в тебе таится великая сила, — засмеялась Река, — а я-то думала, что ты способен только на разговоры.

То, что он ошибался, Город понял в начале двадцатого столетия. «Почему люди внезапно так изменились? Что с ними случилось? К чему эти убийства, ненависть, злоба?! — недоумевал он, глядя на мечущиеся толпы вооруженных, словно с ума сошедших людей, исступленно кричащих о предательстве государя и мифической свободе. — Почему они с такой радостью разрушают то, что создали их предки?»

— Господи, что происходит? — возопил Город к Богу.

— Люди перестали верить в Меня, сердца их ожесточились, — отозвался Господь.

— А что мне делать?

— Терпи.

И Город терпел. Терпел, когда срывали с храмов кресты, бросали в огонь иконы, сбрасывали на землю колокола. Терпел, когда его уродовали, корежили, раздевали, жгли. Рыдал проливными дождями, глядя на гибель невинных людей.

«Куда так быстро исчезли добрые, воспитанные, трудолюбивые, трезвые люди? — ужасался он. — Откуда взялось столько злых, глупых, пьяных нелюдей с горящими ненавистью глазами?»

Вдобавок к этой вакханалии Город, не спрашивая его согласия, переименовали.

— Что это за имя такое? Чем их прежнее не устраивало? — спросил он у Реки, услышав новое, режущее слух название.

— То ли еще будет, — вместо ответа вздохнула та и снова оказалась права.

Вскоре Город снова переименовали в честь картавого иноверца.