Зеркало Рубенса

На следующий день с утра явился Жербье. Поскольку на еще один сеанс позирования надежды не было, Рубенс дописывал портрет герцога с себя, поставив зеркало на станок рядом с холстом. «И мое лицо, между прочим, не менее привлекательно, чем лицо англичанина; если присмотреться – они похожи, особенно если подправить форму усов и бороды. Кстати, так и надо сделать, Сусанне должно понравиться». – Рубенс с кистью в руке то подходил к портрету, то быстро отдалялся.

– Не могу отвлекаться, не обижайтесь, – кивнул художник вошедшему Жербье. – Итак, победа?

– Как, вы знаете?! Не-ет, все поменялось, ночью разразилась бешеная буря. – Жербье был весел, легко порхал вокруг Рубенса. – Не можете вы знать, мэтр.

– Как раз вчера милорд хвалил мою живопись и предложил мне должность придворного живописца при английском дворе. Я не забуду ваших услуг, Жербье.

– Придворным? Живописцем? Нет. О-хо-хо. – Жербье неприятно прервал смех икотой. – Отличное у вас вино, мэтр. Сегодня герцог позвал меня на рассвете, я даже штаны не успел натянуть, как за мной явились: он зовет, говорят! Да! Бегом! Для нас с вами и правда есть важные новости!

Жербье с чавканьем пожирал персик и запивал вином. Рубенс смотрел только на холст.

– Ну? – Рубенс сделал усилие, чтобы не поморщиться, так противно было ему причмокивание голландца.

– Он не поедет в Париж, – пробулькал Жербье. – Вот, все дело в этом. Не едет. – Агент вдруг замолчал, уставившись на портрет. – Ооо, мэтр, вы молодец! Я так не могу.

– Кто? Куда не едет? Да говорите же яснее!

– Герцог, кто же? У, он столько перебил сегодня! Разгромил покои дворца. Его не пускают во Францию по приказу кардинала. Ришелье велел: ни за что не впускать Бэкингема в пределы Франции, никогда больше! Никогда, представляете? Как бесится герцог! Крушит! Говорят, не спал ни минуты ночью. Совсем не ложился, орал и бесился всю ночь. Он это умеет, уверяю вас, вы такого, мэтр, не видели. В общем, мы с ним уезжаем сегодня ночью обратно в Гаагу, а оттуда сразу плывем в Лондон.

– Так. А я?

– Ну, портрет вам оплатят и заберут его потом через Карлтона. – Жербье перемазался соком персика и хищно облизывал пальцы, словно откусывал их по очереди. – Говорите цену за портрет, а мои комиссионные передадите здесь кому я скажу.

«Видимо, герцог не сообщал Жербье о своем желании сделать меня придворным художником. А я проговорился», – с досадой догадался Рубенс.

– Не портрет главное, а другое, Жербье! Я вам уже сказал, но вы не слушаете! Милорд желает видеть меня при английском дворе, мы обсуждали с вами такую возможность еще до моих сеансов с герцогом, помните? Еще в Париже!

Жербье крутил косточку от персика, нюхал и рассматривал ее, потом уронил на пол, кряхтя, сполз с кресла и встал на четвереньки, оттопырив обтянутый синим бархатом зад. Заговорил из-под стола:

– Нет, это не получается. Они наняли Даниэля Мютенса, уже договорились с ним, да. И я был у него сегодня. Это решенное дело, мэтр, Мютенс с семьей будет в Лондоне через две-три недели.

– Ко-го? Мю-ютенса? С ума сошли? Убейте меня – не верю! – Рубенс в сердцах бросил кисть, крякнул, схватился за палитру и испачкал руки. – Мы же составили такой хороший план!

– Ну да… но Дэдли Карлтон и еще этот Мэтью, Тоби, он тоже… Это по их рекомендации. Мютенс – их протеже, насколько я знаю.

– При чем здесь они? Вранье! Он бездарность, как вообще Мю-ютенса можно сравнивать со мной! – кричал Рубенс. – Мизинца, ногтя моего не стоит ваш Мютенс!

«Повезло вам, мэтр, что вы не слышали, что говорит о живописи из вашей мастерской граф Арундель, – молча усмехнулся Жербье. – Герцог, как и покойный король Яков, привыкли доверять суждениям Арунделя больше, чем собственным глазам. А графу всегда нравился только Тициан, ну – ван Дейк еще, но не ваши фламандские толстухи с раскормленными амурами. Арундель называет вас, мэтр, «жалким подражателем великого Тициана…».

Еще вчера вечером Рубенс сомневался, стоит ли ехать в Лондон. А если ехать, то не сразу, конечно. Сначала нужно набить себе цену, жениться на Сусанне и тогда уже достойно и не торопясь переезжать. Но чтобы вместо него выбрали серого Мютенса? И это – английский двор?! Правду говорят: самоуверенные болваны, вот кто правит Англией.

– Вчера вот здесь своими ушами я слышал, что милорд желает видеть меня, и только меня, при лондонском дворе… он, верно, не сказал вам из деликатности, боясь задеть ваши чувства, а вы, Жербье, извините меня, болтаете глупости! Вам, наверное, не сочли нужным сказать…

Рубенсу показалось, что глаза Жербье, выглядывающего из-под стола, смеются. «Что смешного может быть для мелкого проходимца в моих словах? Злорадствует? Мютенс пообещал ему больше заплатить?»

– Сколько он вам заплатил, месье Бал-лтазар-р-р, сколько вам заплатил Мютенс, я вас спрашиваю? Ладно еще ван Дейк или там Брейгель, но… зачем вы вообще пришли сегодня? Шутить дурные шутки? Пить мое вино с утра? Хватит!