Зеркало Рубенса

– Ладно, мэтр, не сердитесь. – Жербье поднялся с пола, не торопясь вытер грязные пальцы о скатерть, косточку ловко выбросил в окно. – Покажите мне лучше антики. Правду я сказал: все поменялось со вчерашнего дня, а виноват во всем Ришелье. Ну, эти французы, как всегда…

– Ничего я вам не буду показывать, я не обязан.

– Перестаньте, – рассмеялся Жербье, но вдруг стал серьезным. – Зря сердитесь, я работал на вас все утро. Вы ничего не теряете, уверяю вас. Наоборот, нас с вами можно поздравить, мэтр Рубенс!

– Так и знал – вы пошутили.

– Зачем мне шутить? Придворным художником нашего короля Карла станет Даниэль Мютенс.

– И что, вы предлагаете мне выпить за его успех?

Жербье случайно стукнул кубком по драгоценной вазе и послушал, как стекло мелодично зазвенело. Затем еще раз прикоснулся нарочно – гулкое «буммм» заполнило пространство студии.

– Герцог покупает ваши антики, мэтр. Но за это… он поручит вам, то есть нам с вами, одно важное дело.

– Антики? Какие?

– У вас их много? Я так и думал, хотя вы мне их не показываете! Он сказал, что купит все. Ну, все, что у вас есть здесь, в доме. Картины тоже, ваши и итальянцев. Я поэтому хотел посмотреть. Когда я был у вас раньше, честно сказать, не очень внимательно оглядел собрание, потому что ваш дом, мэтр, словно дворец турецкого паши, человек в нем теряется. – Жербье, не переставая болтать, перешел в овальный зал и крутил головой, осматривая мраморы и крича уже оттуда: – Милорд попросил меня оценить все это, так что дело в наших руках, мэтр!

Рубенс привык, что он лучше других понимает мотивы поступков людей и часто предвидит их. Потом диктует свои условия. Но, похоже, у герцога голова устроена иначе, чем у других смертных…

– Вы представляете, сколько я шесть лет назад заплатил Карлтону за это? И сколько собрание стоит сегодня? Всем известно, что в английской казне нет денег. – Рубенс все никак не мог сообразить, как относиться к тому, что услышал от Жербье. – Удивительно еще, что герцог купил библиотеку Фомы Эрпениуса, на какие средства, я не понимаю.

– Купил за деньги, за настоящие деньги, и притом очень большие. Великий человек! Ближе к делу, мэтр: сколько может стоить ваша коллекция? Надо назвать цену! Я пришел как раз за этим.

– Но почему? Почему все так резко поменялось, месье Жербье? Можете объяснить толком?

– Ладно. До обеда, пока кратко, скажу одно: Ришелье не разрешил милорду въезд во Францию в качестве посла, ну и, собственно, ни в каком ином качестве. Ни-ког-да! Понимаете, что это значит? Война! Милорд, само собой, в бешенстве, он кричал сегодня: «Если я не поеду в Париж как посол, я войду в него во главе армии!» И это уже касается нас с вами, мэтр. Мы нужны милорду именно для этого.

– Бог мой, для чего? Помочь ему возглавить армию?

– Вы через эрцгерцогиню Изабеллу связаны с испанским королем. Так? И, что важнее – с самим Оливаресом. Дадите понять Мадриду, что и герцог, и король английский желают мира и военного союза, снова хотят сближения. Конечно, чтобы насолить Ришелье.

– Что вы городите, Жербье? Думаете, молодой король слушает свою тетку Изабеллу? Или меня? Только эту жабу Оливареса, больше никого… А Оливарес, говорят, ненавидит Бэкингема не меньше, чем его ненавидит Ришелье. Ваш дорогой патрон умудрился везде… э-э… накуролесить.

– И тем не менее вы, как мы думаем, можете все, мэтр. Заметьте, это я внушил герцогу такое убеждение! Опять же – через меня у вас будет связь с Лондоном, с милордом. Ладно. Какую цену за все вот эти антики будем запрашивать?

– Цену?

– Да.

– Ну, семьдесят. А лучше – сто тысяч гульденов!

– Сто тысяч?! Вы издеваетесь? А я слышал… купили… у Карлтона за три? За сколько вы купили это все у господина нашего посланника?! – Жербье вдруг стал сильно заикаться.

– Какая разница! Вас это не касается, Жербье, сейчас они принадлежат мне. Или сто тысяч – или ничего. Хотя, конечно, надо быть сумасшедшим, чтобы столько заплатить. Но и планы, о которых вы говорите, – сумасшедшие! То ваши англичане ссорятся с испанцами, то внезапно хотят снова дружить!

– Так это и есть политика, мэтр.

– Вот и занимайтесь своей политикой, а мои антики не трогайте, они мне самому нравятся, месье. Без них дом мой опустеет! Вы куда?

– К герцогу, конечно. Передать, что за сто тысяч вы согласны!

– Не смешите, это глупо! Уже несут обед!

Жербье постоял у выхода из мастерской, потом обернулся и негромко произнес:

– Герцог сказал, чтобы вы не забыли про некое зеркало, оно обязательно должно войти в сделку. Может, покажете мне его?

– Какое еще зеркало?! – зарычал Рубенс. – Вы что себе позволяете в моем доме?

– Валавэ рассказал мне, что зеркало Лукумона давно у вас, мэтр. Герцог ищет его много лет… и еще Валавэ признался мне… что его брат Пейреск открыл вам некие комбинации, ну, с другими предметами, которые могут оживлять или как-то там успокаивать зеркало. Оно ведь у вас где-то здесь припрятано?..