Зет

Но самое горькое письмо пришло от матери, когда в газетах появилась его фотография, где он был снят вместе с премьер-министром. Он и столяр Никитас ходили на прием к премьер-министру, как это вправе делать все граждане. И этот добрый почтенный старец, с умными глазами и всегда готовой шуткой на губах, спросил Хадзиса, как он прыгнул на ходу в грузовичок. Тогда Хадзис стал рассказывать всю историю в подробностях, которые в его представлении несколько изменились со временем от частого повторения, подобно тому как от долгого использования постепенно стирается пластинка и, покрываясь царапинами, издает хриплые неприятные звуки, когда иголка, даже новая, перескакивает через несколько кругов. Но премьер-министр слушал его с интересом, как ребенок, увлеченный сказкой. «Тигр, ты просто чудовище!» — воскликнул он, когда Хадзис кончил. Потом он подарил ему «Черную книгу выборов 29 октября 1961 года» — тогда в голосовании участвовали деревья и мертвецы, — написав на ней: «Герою Хадзису». Правые газеты сообщили, что «старик» якобы сказал Хадзису и Никитасу: «Вам обоим многим обязана демократия. Мы должны о вас позаботиться, создать вам спокойную жизнь, найти легкую выгодную работу. Вы будете заняты несколько часов в день, потому что вам необходимо учиться. Вы нужны обществу». И тому подобное. Доброжелатели показали эти газеты матери Хадзиса, и она, конечно, женщина темная, увидев на фотографии своего сына рядом с премьер-министром, послала в Афины еще одно письмо. И на этот раз Хадзис ей не ответил, не желая ее огорчать. На самом деле ничего подобного «старик» им не говорил. Кроме того, что в случае необходимости он всегда готов им помочь. И тут же они с Никитасом ушли, потому что перед кабинетом премьер-министра скопилось много народу и на прием посетителей отводилось очень мало времени. В дверях они столкнулись с членами делегации из Диавата, которые приехали в Афины выразить свой протест против присвоения новых земель Томом Папасом. В других газетах писали, что Хадзис ходил к премьер-министру просить помощи и защиты. Тогда Хадзис продиктовал своему адвокату открытое письмо, которое заканчивалось такими словами: «Герои, как написал мне на «Черной книге» господин премьер-министр, никогда не просят помощи и защиты. Пусть это имеют в виду всякие там писаки». Единственное, что он сделал, — это продал в газеты свою фотографию, и то не столько ради денег, сколько ради славы.

И вот Хадзис бродил по улицам столицы, которые без конца реконструировал; от случая к случаю работал на какой-нибудь стройке, чтобы получить хоть немного денег; поднимался и опускался по эскалаторам на площади Омония и ездил в Пирей поглазеть на пароходы — привыкнув в Нейтрополе к соседству моря, в Афинах он скучал без него. Хадзиса дразнили разносившиеся вокруг запахи шашлыка, пирогов и ливера — возле площади Омония было много заведений, где готовили эти блюда, — запахи жареных поросят с хрустящей корочкой, бифштексов, тефтелей, жареной картошки; его раздражали богатые витрины и потоки машин. А в кармане у него никогда не было ни гроша. Но последнее обстоятельство его мало тревожило. Он считал, что миссия его еще не окончена, так как до сих пор дело Зет грозит бедой всей Греции. С неослабевающим интересом следил он за ходом этого дела и отмечал новые факты, один за другим всплывавшие на поверхность, — мины, оторвавшиеся от подводной сети. Следователя и Прокурора он сравнивал с осьминогом, который пытался обвиться вокруг омара, олицетворявшего высоких лиц, причастных к преступлению. Хадзис никогда не ел дорогого омара, в то время как вяленый осьминог был его любимой закуской к узо. Хотя омар вступает в бой во всеоружии: рога, панцирь и колючки надежно защищают его нежное слабое тело, а отвратительный запах отпугивает врагов, Хадзис знал, что осьминог, обвив омара и пустив в ход свои щупальца, может добраться до его мяса.

В первое время Хадзис был полон оптимизма. Он жил еще в Нейтрополе, когда вышли экстренные выпуски газет с сообщением, что заключены в тюрьму четыре офицера жандармерии. В тот день вечером он выпил на радостях вина и отправился на выставку, где смотрел, как ракеты, взлетев в небо, начертали в вышине его имя. Но не прошло и двух недель, как тех же самых офицеров в принятом позже постановлении сочли «преждевременно арестованными». Клетку открыли, и галок выпустили на свободу. Потом состоялось совещание, которое должно было вынести окончательное решение о преступлениях 22 мая. В нем участвовали Следователь и двое судей, освободивших четырех «галок». Таким образом, двое выступали против одного. Казалось, положение безнадежное. Тогда Пирухас и вдова Зет подали прошение об отводе двух судей. Но и Генерал не упустил случая: выйдя из тюрьмы, он тоже подал прошение об отводе Следователя как пристрастного к нему лица.