Зет

Эти прошения рассматривались на одном судебном заседании. Хадзис отправился в суд. Там он увидел Янгоса и Вангоса в парных наручниках, Варонароса, Главнозавра и Префекта. Когда Вангос заметил, что репортер приготовился его сфотографировать — а Вангос, насколько было известно Хадзису, терпеть не мог, чтобы его фотографии появлялись в газетах, — он бросился на него, забыв, что связан с Янгосом, который от резкого толчка потерял равновесие и упал бы наверняка, если бы его не поддержал Варонарос. Хадзис отметил, что Варонарос сильно сдал; он уже не был, как прежде, воплощением силы и крепости, а казался совсем беззащитным, огромной мишенью для стрел «врагов». Главнозавр, который на этот раз держался особенно вызывающе, исхудал и высох, как спичка. И только Префект, как видно, не унывал; он улыбкой ответил на приветствие жандарма в штатском, стоявшего у двери. Так как в зал ломились террористы, рассмотрение прошений об отводе происходило при закрытых дверях.

Как узнал позже Хадзис, об отводе судей просили по следующим причинам:

1. Судьи, которые освободили офицеров и должны были вынести решение по существу вопроса, в этом решении с насмешкой отозвались об убитом депутате Зет.

2. Они пристрастно подошли ко всему, что касалось движения борцов за мир.

3. Они с недоверием отнеслись к свидетелям-очевидцам, усмотрев в их показаниях намерение обвинить во всем полицию.

4. По их мнению, воззвания Зет о том, что жизнь его подвергается опасности, были сделаны им из соображений пропаганды, хотя через полчаса Зет был действительно убит.

5. Они умолчали об избиении Пирухаса и о том, что нападение на него было совершено в санитарной машине.

6. Они исключали, что контрмитинг был заранее организован, хотя многие из обвиняемых офицеров косвенно подтверждали этот факт.

7. Они оспорили показания двух прокуроров о том, что полицейские прятали Янгоса в участке асфалии.

8. Они отвергли показания одного свидетеля под предлогом того, что заранее не выяснены его политические убеждения.

9. Они отстаивали странную точку зрения, что задержание или незадержание преступных элементов входит исключительно в компетенцию полиции.

10. Один из судей был масоном и по масонской иерархии стоял ниже Генерала, а следовательно, не мог отнестись объективно к масону с более высокой орденской степенью.

В конце концов прошение об отводе судей, несмотря на все основания, было отклонено вместе с прошением Генерала об отводе Следователя.

Затем суд перешел к допросу обвиняемых. Янгос и Вангос, как и прежде, утверждали, что произошел «несчастный случай», так как они были в нетрезвом виде. Другие обвиняемые заявили, что в тот вечер не были на месте происшествия, и полицейские подтвердили их слова. Пирухас настаивал на том, чтобы было продолжено следствие и дело вернулось к Следователю, потому что в последнее время обнаружились новые данные, такие, например, как инструкция министерства «об отражении коммунистической опасности национальными организациями»; документ этот за двадцать дней до преступления был послан в Нейтрополь Генеральному секретарю министерства. Но и предложение Пирухаса не было принято.

«И вследствие этого поверенные гражданского иска покинули зал суда, мотивируя свой уход тем, что три прошения об отводе были отклонены, хотя ради обеспечения беспристрастного отношения к делу правила уголовного судопроизводства предписывают отвод судьи, который возбуждает подозрения тяжущихся сторон. А в данном случае судьи не только возбудили подозрения, но ряд фактов изобличал их в пристрастии, хотя оба они при этом не сочли себя ни в малейшей мере оскорбленными».

«Враги упорно сопротивляются», — думал Хадзис, который стал чуть ли не адвокатом-самоучкой и жаждал непосредственно наблюдать за ходом судебного процесса. Он прочитывал в газетах все, что относилось к делу Зет, и, одолжив у одного студента несколько юридических справочников, самостоятельно изучал их.

Когда после закрытия выставки и фестиваля жизнь в Нейтрополе, как обычно, замерла, в газетах появились сообщения о докладной записке Хлороса, который писал о нажиме, оказанном на Следователя и судей прокурором Ареопага, заявлявшим: «Прислушайтесь к господину такому-то. Он очень хороший человек». Таким образом подтвердилось заявление заместителя прокурора Ареопага о «своеобразных и исключительных трудностях расследования дела», заявление, с которым он выступил месяца два- три назад в парламенте. Содержание докладной записки Хлороса было известно немногим, желавшим довести ее до сведения широких масс. И тогда правая оппозиция, испугавшись, обвинила Хлороса в том, что он ездил в Нейтрополь, чтобы повлиять на судей. И ответ его, который произвел впечатление разорвавшейся бомбы, гласил следующее: «Я никогда не считал возможным искажать и затемнять мнение ниже меня стоящих лиц, а также воздействовать на него. Это свойственно другим. И другие особенно ценят в людях такую способность». Вот что побудило поверенных гражданского иска воскликнуть единодушно: «Докладная записка господина Хлороса должна быть опубликована!»