Зет

Бригадный генерал, как смерч, ворвался в комнату, пробежал из угла в угол и, взглянув на Хадзиса, Никитаса и молчальника, вставших при его появлении, приказал своему адъютанту увести их в другую комнату. Адъютант вежливо предложил им последовать за собой. Бригадный генерал и бывший префект остались одни в кабинете.

— Полковник, кто они такие?

— Свидетели по делу Зет.

— Что им здесь надо?

— Они приходят меня навещать.

— Сколько раз они были у вас?

— Всего три раза.

— Чего они хотят?

— Это мне не удалось пока выяснить. Я пытаюсь вывести их на чистую воду. Что-то есть у них на уме. Думаю, хотят получить деньги.

— Они вас шантажируют?

— Это не то слово.

— Что же тогда?

— Они подозрительно мечутся, это факт. Прощупывают, с кого они могут побольше содрать. Они уже содрали с левых и с партии Союз центра. Теперь пытаются содрать с нас.

— А почему вы тут же не сообщили об этом мне?

— Я хотел получить вещественные доказательства.

— Вы обязаны были, согласно вашему служебному долгу, немедленно доложить мне обо всех обстоятельствах дела, а не докладывать с опозданием что-то нечленораздельное, как вы делаете это сейчас.

— Тайна не проникнет в печать.

— Они сами сообщат журналистам.

— А не можем ли мы посадить их за решетку, обвинив в попытке шантажа?

— Где улики?

— К сожалению, я сделал глупость, не записав на магнитофоне наши беседы, которые в достаточной мере могли бы их изобличить.

— Разве журналисты, столь враждебно настроенные к вам, поверят, что именно так обстояло дело и что вы не пытались их подкупить?

— Клевета! Тот, кто посмеет утверждать подобное, дорого заплатит за это.

— Оставьте свои угрозы, полковник. Тут все зависит от фактов и существа дела. Вот, пожалуйста, я вместе со своим адъютантом в вечернее время наношу вам неожиданный визит и ловлю вас с поличным: вы беседуете с двумя лицами, с которыми ради престижа жандармерии не должны даже здороваться.

— Не знаю прямо, что сказать вам, дорогой Бригадный генерал.

— После подачи рапорта будет произведено расследование. Приветствую вас.

Бывший префект весь покрылся холодным потом. Его предали, ему расставили сети. Но кто из них? Хадзис, конечно, Хадзис. Вдруг лицо его расплылось в счастливой улыбке: у него в руках магнитофонная лента. Поэтому, если убрать Хадзиса, после него не останется никакого дерьма. Он, Бровач, может сам уничтожить ленту.

Бригадный генерал вошел в соседнюю комнату, где сидели Хадзис, Никитас и молчальник. Он приказал своему адъютанту обыскать их. У Никитаса в кармане была обнаружена записка с номером телефона Бровача. У Хадзиса — письмо от матери. В портфеле молчальника — чек на пятьдесят тысяч драхм. Бригадный генерал начал с него:

— Кто вы такой?

— Мое имя Константинос Христу, живу в Килкисе, майор жандармерии в отставке.

— Чем занимаетесь?

— Глава распущенной организации «Защитники греческого конституционного короля — Могущество бога — Божественная вера — Бессмертие греков — Родина — Религия — Семья».

— Почему она распущена?

— Ее обвинили в незаконном использовании королевской эмблемы, в притязании на власть и потому распустили.

— А вы не были арестованы?

— Был арестован, но после суда отпущен на свободу.

— Почему вас отпустили на свободу?

— По причине моего идиотизма.

Бригадный генерал с удивлением посмотрел на него и, улыбнувшись, повернулся к Хадзису и Никитасу:

— Что вам нужно было от полковника Бровача?

— Нам ничего. Это он хотел с нами поговорить.

И Хадзис рассказал, как было дело. Никитас прибавил, что бывший префект, посетив во второй раз столярную мастерскую, водил его в Панкрати и угощал мороженым.

На другой день в правой газете появилась заметка:

«На самом деле, принимая Бригадного генерала, Бровач не дрожал и не запинался... Вернувшись через несколько минут в кабинет, Бригадный генерал обратился к нему с такими словами:

— Я должен исполнить печальный долг. Поступили сигналы, что вы предложили им два миллиона драхм за изменение показаний.

Бровач спокойно ответил:

— Это подлая ложь. В тот день ко мне на службу зашел случайно майор Христу. Я задержал его, чтобы он мог быть свидетелем нашего разговора. Эти два человека предложили мне войти с ними в сделку, а я выставил их за дверь, сказав, что мое оружие — правда. И мне нечего было им предлагать.

Впрочем, в лживом репортаже, стандартном для всех левоцентристских газет, делается попытка выставить бывшего префекта дураком. Мелкие интриганы недооценили, конечно, не только находчивости, но и опыта работы уважаемого офицера жандармерии».

Ночью Бровач сидел у магнитофона и тщетно пытался извлечь из него хоть какие-нибудь звуки. Лента Хадзиса была чиста и не тронута, как только что выпавший снег.

4