Жаботинский и Бен-Гурион

«Грязное дело» превратилось в многоактную драму. Никто из главных действующих лиц, в ней задействованных, не предполагал, какие последствия их ожидают в финальном акте. Изначально Бен-Гурион не был в него вовлечен. В 1954 году, когда оно началось, он полностью отошел от дел и как частное лицо жил в Сде-Бокере; недруги могли поставить ему в вину лишь благосклонное отношение к Лавону — когда тот, психологически раздавленный незаслуженными обвинениями, подал в отставку с поста министра обороны, Бен-Гурион его морально поддерживал и, вопреки мнению Шарета, рекомендовал на должность генерального секретаря Гистадрута и ввел в высшее руководство Рабочей партии.

Первый акт драмы, затеянной Лавоном для своей реабилитации, не предвещал неприятностей ни для него, ни для Бен-Гуриона. В мае 1960-го службой безопасности (Шабак) был разоблачен и арестован Аври Элат, в 1954 году возглавлявший разведывательную сеть израильтян в Египте и оказавшийся двойным агентом. На допросе он сообщил, что Биньямин Джибли, бывший начальник военной разведки, сфальсифицировал документы и свидетельские показания и спихнул на Лавона ответственность за провал израильской разведки в Египте. Лавон, окрыленный вновь открывшимися обстоятельствами, потребовал пересмотра дела и снятия ранее выдвинутых обвинений. Бен-Гурион пошел в этом деле ему навстречу. По его распоряжению 12 сентября расследование было передано в парламентскую комиссию по иностранным делам и обороне с поручением заново рассмотреть события шестилетней давности.

Акт второй также не предвещал политической бури. Лавон, тяжело переживавший висевшие над ним незаслуженные обвинения, не желал нового разбирательства. Он полагал, что Бен-Гурион обладает всеми полномочиями, чтобы кулуарно закрыть дело. 21 сентября он явился к премьер-министру и, пользуясь дружеским расположением, попросил объявить его невиновным и закрыть дело без разбирательств в комиссии. Это противоречило представлениям Бен-Гуриона о принципах демократии. Он считал, что не имеет права принимать единоличные решения, подменяя суд и министерскую комиссию, и не согласился на закулисную сделку. И здесь Лавон совершил непростительную ошибку. Опасаясь, что члены комиссии станут выгораживать Джибли, он предал огласке в Кнесете и в газетах историю шестилетней давности и нынешние материалы дела.

Акт третий: грязная буря. Теперь все, что шестьлет скрывалось, ежедневно публиковалось в газетах в сопровождении взаимных обвинений замешанных в скандале сторон. Грязное белье было вывешено для всеобщего обозрения, страна стала свидетелем склок и закулисных интриг в высшем руководстве Рабочей партии. Грязь, потоком лившаяся с газетных страниц, лишь косвенно касалась Бен-Гуриона, но с разных сторон в этом деле были замешаны его протеже: Шимон Перес, Моше Даян и Пинхус Лавон. Сам он долгое время не проявлял видимого интереса к работе комиссии и демонстрировал нейтралитет, показывая всем своим видом, что не желает своим авторитетом влиять на ход расследования. В этой ситуации руководство Рабочей партии, обеспокоенное падением рейтинга, решило взять дело под свой контроль и потихонечку спустить его на тормозах. Кабинет министров, в котором преобладали представители Рабочей партии, проголосовал за создание комиссии из семи министров, куда были переданы материалы дела. По сути, это была комиссия МАПАИ, которую возглавил министр финансов Леви Эшколь.

Акт четвертый: разбитые горшки. В партийных интересах Эш-коль принял решение оправдать Лавона и без разбирательства тихо закрыть дело, но тут Бен-Гурион неожиданно взбунтовался и ринулся в бой. Требуя тщательного расследования, которое поставит в этом деле точку, он набросился на Лавона, на Эшколя — когда он был в гневе, то чувства меры не знал и даже по отношению к друзьям был беспощаден в словах и поступках — и потребовал довести расследование до конца. Центральный комитет МАПАЙ его не поддержал, и тогда в январе 1961 года он подал в отставку, принятую президентом страны.

Компромисс был найден с трудом. Решение комиссии, оправдывающее Лавона, осталось в силе, но в наказание за то, что Лавон вынес сор из избы, Центральный комитет сместил его с поста генерального секретаря Гистадрута. А Бен-Гурион, резко потеряв в популярности и нажив в партии новых врагов, с приставкой «врио» до парламентских выборов остался во главе кабинета министров.