Жаботинский и Бен-Гурион

Создавая Бейтар, Жаботинский приступил к написанию романа «Самсон Назорей». Он обращался к бейтаровцам словами Самсона, ставшими его политическим завещанием: «копите железо, выберите себе царя и научитесь смеяться». Библейский Самсон думает и говорит голосом Зеева Жаботинского. Если взмыть над временем и эпохой, в романе многое узнаваемо, те же раздоры и склоки — как будто не разделены описываемые события и нынешний Израиль тремя тысячелетиями.

Бейтар глазами Жаботинского

v 2013 году движение Бейтар отметило девяностолетие. Его программу Жаботинский изложил в 1934 году в статье «Идея Бейтара». Задачей движения, считал он, является воспитание нового типа еврея, «в котором нуждается нация для создания еврейского государства в возможно более короткий срок и в наиболее совершенной форме». Он считал, что за годы рассеяния еврейский народ потерял способность «действовать, как одна нация» и защищать себя с оружием в руках в минуты опасности. К этой мысли его подвигло бессилие перед погромщиками, наблюдаемое им более тридцати лет, неорганизованность и недостаточность самообороны. Первым делом, считал Жаботинский, необходимо воспитать воина, способного себя защитить, в основе мировоззрения которого лежит идея создания еврейского государства. Этим и должен заниматься Бейтар — воспитанием нового человека.

Первейшая цель сионизма, говорил Жаботинский, — создание на земле Израиля национального государства, а первым условием для этого является создание еврейского большинства, для которого, как он полагал, понадобится миллион или полтора миллиона репатриантов — затем число возвращающихся может достигнуть нескольких миллионов. Но чтобы евреи рассеяния, проживающие и экономически развитых странах, решили репатриироваться, еврейское государство должно быть демократическим и способным создать условия, позволяющие «каждому еврею, который не может и не пожелает оставаться в диаспоре, поселиться в еврейском государстве, найти в нем хлеб насущный и самоуважение».

Эти цели достигнуты в современном Израиле, но не их Жаботинский считал окончательной целью сионизма, возможности которого, как он указывал, «наше поколение не может предвидеть». Он полагал, что следующим этапом станет превращение Израиля в государство, «возглавляющее весь культурный мир, в страну, обычаи и законы которой послужат примером всем странам мира. «Ибо из Сиона выйдет Тора». «Тора» не только в религиозном смысле слова». Что это означало, возможно, он сам не осознавал. Но был ли он идеалистом — или, наоборот, провидцем, способным заглядывать в далекое будущее и предвидевшим то, что неведомо нынешним поколениям, — не будем гадать, время расставит все по своим местам.

Уважительно относясь ко всем языкам, на которых говорят евреи галута, к литературе, созданной на идиш (у сефардов — на ладино), Жаботинскии считал, что национальным языком «не может быть язык, который народ получил от чужой расы и приспособил его для себя». «Движение Бейтар, — писал он, — видит в языке иврит единственный и вечный национальный язык еврейского народа. На земле Израиля он должен превратиться в единственный язык, господствующий во всех сферах еврейской жизни. В странах рассеяния он должен стать языком обучения, начиная с детских садов и кончая средней школой, а затем и в университете…»

Главное, чем отличается Бейтар от других юношеских еврейских организаций, — монизм: одна цель, одна идея, «все другие цели, как бы красивы и благородны они ни были, могут восприниматься до тех пор, пока они не отвлекают нас от идеи строительства еврейского государства». Он неустанно повторял: «У Бейтара нет двух душ. Все, что мешает строительству еврейского государства, связано ли оно с личными интересами, групповыми или классовыми, должно безоговорочно отступить перед одним знаменем, самым высоким идеалом — еврейским государством».

Вот где лежат корни ненависти Бен-Гуриона к своему оппоненту. Она вызвана неприятием Жаботинским социалистических доктрин, призывом к отказу от классовой борьбы и забастовок, вместо которых он предлагал арбитраж, поясняя: пока экономика Эрец-Исраэль не встанет на крепкие «собственные ноги» и не будет создано государство, «в Палестине общий интерес построения сионистского государства выше классовых интересов». «Поселенческий период, — говорил Жаботинский, — имеет свои социальные законы, отличные от законов других стран».

Отказаться от классовой ненависти, гильотины, Парижской коммуны, октябрьского переворота и гражданской войны? Этого коммунисты и социалисты позволить себе не могли. Бейтар и Жаботинский подверглись яростным нападкам — вместо того чтобы общими силами противостоять нацизму, своему самому страшному врагу в современной истории, еврейство было занято распрями.