Жаботинский и Бен-Гурион

Каким должен быть бейтаровец? Жаботинский ответил одним словом: «Гадар», пояснив, что это ивритское понятие, включающее «с десяток разных понятий: внешнюю красоту, гордость, вежливость, преданность. Но точный перевод этого понятия должен выражаться в действиях члена Бейтара в повседневной жизни — в его поступках, речах, мыслях».

Вот как Жаботинский представлял мораль Гадара:

«Мы еще далеки от достижения Гадара, и невозможно достичь его в одном поколении. Но Гадар должен стать повседневной целью для каждого из нас; каждый шаг, каждое движение руки, каждое слово, действие, даже идея должны совершаться с упрямством н соответствии с требованиями Гадара.

Гадар важен для всех людей, но особенно для нас, евреев. Жизнь и диаспоре ослабила значительно здоровье и инстинкты нормального народа. Особенно пострадали из-за этого внешние выражения нашей жизни. Как известно, обычный еврей считает излишним заботиться о своей внешности и поведении. Но это не пустяк. Это элемент самоуважения. Как человек должен заботиться о чистоте своего тела из чувства собственного достоинства, даже если он находится на безлюдном острове, так же он должен приучить себя говорить и жестикулировать соответствующе, ибо каждый человек обладает королевским достоинством, и еврей особенно.

…Особую роль играет мораль Гадара. Ты должен быть великодушным, когда это не нарушает твои принципы. Не спорь по пустякам, уступи, но будь тверд в принципиальных вопросах. Каждое твое слово должно вызывать уважение».

Союз сионистов-ревизионистов

В августе 1923-го в Карловых Варах состоялся 13-й Сионистский конгресс. Жаботинский на него не поехал, посчитав, что там ему делать нечего.

С уходом Жаботинского из сионистской организации в движении начался раскол. Не все рядовые члены организации поддержали решение руководства согласиться с принятием «Белой книги», поставившей под сомнение возможность создания еврейского государства. Под влиянием многочисленных выступлений Жаботинского и его статей, опубликованных в «Рассвете», повсюду раздавались требования реформирования сионистского движения, и вскоре помещение редакции превратилось в штаб-квартиру, сплотившую единомышленников. Назрело решение образовать временный комитет Союза за ревизию сионистской политики. Он был создан в Берлине в 1924 году и базировался в помещении редакции «Рассвет». Ближайшими сподвижниками Жаботинского были выходцы из России, участвовавшие в создании еврейского легиона. Они составили первоначальное ядро сионистов-ревизионистов.

25 апреля 1925 года в Париже состоялась учредительная конференция Союза сионистов-ревизионистов (Брит га-Цоар), в которой участвовали делегаты из разных стран (один делегат — доктор Вайншал — прибыл из Эрец-Исраэль). На конференции Жаботинский изложил свое видение новой сионистской организации: возвращение к сионизму Герцля, массовая репатриация евреев в Эрец-Исраэль и ясное определение конечной цели: создание еврейского государства на всей подмандатной территории по обе стороны реки Иордан, в котором будет превалировать еврейское большинство.

Он предложил четкий план: оказывать непрестанное давление на Великобританию, требуя безоговорочно выполнить условия мандата, воссоздать Еврейский легион, гарантирующий безопасность ишува, и ввести военное обучение еврейской молодежи (этой цели служил Бейтар).

Первым президентом Всемирного союза сионистов-ревизионистов, провозгласившего себя политической партией в составе Всемирной сионистской организации, был избран известный общественный и религиозный деятель раввин Владимир Темкин (с 1893 по 1917 годы он был казенным раввином Елисаветграда и в 1917 году избирался членом Учредительного Собрания). Местом пребывания правления Всемирного союза сионистов-ревизионистов были избраны Париж и Лондон, и, хотя на практике руководство организацией сосредоточилось в руках Жаботинского, до самой своей смерти в 1927 году Темкин оставался на посту президента союза сионистов-ревизионистов.

В августе 1925 года в Вене состоялся 14-й Сионистский конгресс, на котором впервые присутствовала небольшая группа сионистов-ревизионистов во главе с Жаботинским. Первоначально он представлял ревизионистов в одиночестве, но поскольку существовало правило, что только фракция из четырех делегатов имеет право на тридцатиминутное выступление в общей дискуссии, в ходе конгресса к нему присоединились недостающие три делегата. Формально никто теперь не мог запретить выступление Жаботинского. Левые пытались ему мешать, прерывая речь злобными выкриками, но большинство делегатов заинтересовались его выступлением, и по их настоянию ему предоставили дополнительные тридцать минут. В сионистском движении повеяло переменами.