Жакерия

Монах. Латники сира д'Апремона схватили Жирара в убежище, у самого подножия статуи святого угодника Лёфруа!

Брат Игнатий. Высадив дверь!

Брат Жан(монахам). По заслугам и воздаяния! Вы униженно искали покровительства сира д'Апремона, вот он вам его и оказал. Прощайте, привилегии нашего аббатства! Ха-ха-ха! (Уходит, смеясь.)

Молчание.

Брат Игнатий(брату Оноре). Сир аббат! Ведь это страшное насилие, за него следовало бы отлучить. Ведь если перестанут уважать право убежища в часовне, то все крепостные, преследуемые своими сеньорами, будут убегать к Оборотню.

Брат Годеран. Притом мы лишимся дохода от права на убежище, а им не следует пренебрегать.

Брат Оноре(после некоторого размышления). Я напишу об этом сиру д'Апремону.

Монах. Поздно, сир аббат. С ними был палач, и Жирар, верно, теперь уж покойник.

Брат Оноре. В таком случае мы отслужим обедню за упокой его души. Идемте в церковь. (Уходит.)

Все монахи следуют за братом Оноре, кроме брата Игнатия, брата Сульпиция и брата Годерана.

Брат Игнатий. Недоброе начало!

Брат Сульпиций. Мы все приведем в порядок.

Брат Годеран. Я начинаю бояться, не поторопились ли мы, Сульпиций.

Брат Сульпиций. Слишком легко вы поддаетесь страху. Но слышен благовест. Пора в церковь.

Брат Годеран. Только бы благодарственный молебен не затянулся — желудок дает мне знать, что уже очень поздно.

Уходят.

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Готическая зала в замке Апремон.

Конрад, его наставник мэтр Бонен.

Конрад. Расскажи мне еще какую-нибудь занимательную историю из времен героев.

Наставник. Сударь! Не угодно ли вам послушать историю о знаменитом рыцаре Гекторе Троянском[20] или о благородном бароне Фемистокле[21]?[22]

Конрад. Все это я уже знаю. Ведь это тот самый, что отравился, когда король персидский захотел обратить его в турецкую веру?

Наставник. Вот именно. А хотите, я расскажу о Ликурге[23], добром короле Лаконии?

Конрад. Ты вечно рассказываешь одно и то же. Я знаю историю о короле Ликурге так же хорошо, как и о короле Артуре.

Наставник. А вы помните устав основанного им рыцарского ордена?

Конрад. Ордена Святой Спарты[24]? Конечно.

Наставник. Что за память в таком нежном возрасте! Поистине, сударь, вы знаете больше моего, скоро мне придется брать у вас уроки. Хотелось бы вам быть рыцарем ордена Святой Спарты?

Конрад. О да! В этом ордене мне нравится вот что: когда пажи стащат, бывало, где-нибудь пирог или варенье, то у них это не отнимают и не бранят их. А затем, как они потешались над рабами! Как они их тогда называли?

Наставник. Илотами[25], монсеньор.

Конрад. Ах да, илотами. Когда я вырасту и стану пажом, я буду, как и они, охотиться на мужиков.

Наставник. Просто чудеса! Он ничего не забывает. Хотелось бы мне, чтобы его милость барон, насмехающийся над образованием, которое я вам даю, был здесь и послушал вас. Запомнить все, даже самые варварские имена! Ах, сударь, каким вы будете рыцарем!

Конрад. Это потому, что я ничего не боюсь. Когда мне приходится играть в войну с моими крепостными, я справляюсь один с пятью-шестью мальчуганами. Под градом палочных ударов они бегут от меня, как зайцы.

Наставник. Послушайте, монсеньор. Не будьте так отважны. Господин сенешаль запретил этим негодным мальчишкам отбиваться от вас. Но у этого народа такие дурные наклонности, что когда-нибудь у них может явиться дерзость оказать вам сопротивление. Будьте осторожнее.

Конрад. Как бы не так! Я не побоюсь и десяти тысяч мужиков. Я боюсь лишь пауков и лягушек.

Наставник. Об одном молю бога, чтобы дожить до времени, когда я смогу описать геройские дела, которые вы совершите. Вы затмите подвиги Амадиса Галльского.

Входят Изабелла и Марион.

Конрад. А, вот и моя сестра. Здравствуй, сестрица Изабо! Что ты ешь? Дай мне.

Изабелла. Я ничего не ем.

Конрад. А мне показалось... Разве у тебя нет ничего в шкатулке, которую тебе подарил мой друг Монтрёйль?

Изабелла. Ах ты, обжора! Ты вредишь себе жадностью к лакомствам. Мне говорили, будто ты тащишь у бедных наших вассалов все, что попадется на глаза.

Конрад. А разве все, что у них есть, не нам принадлежит?

Изабелла. Мэтр Бонен! Вам следовало бы учить его совсем другому.

Входят д'Апремон и его сенешаль.

Д'Апремон. Немедленно повесить его, затем четвертовать, а куски пусть развесят на дереве!

Конрад. Кого это, отец?

Д'Апремон. Да этого негодяя Жирара — он думал было спастись тем, что убежал в часовню Сен-Лёфруа.