Жар костей не ломит (СИ)

Парень с дурацкой улыбкой уставился на командира, полагая, что это очередная глупая шутка, смысла которой он не понимает. А спустя секунду прогремел выстрел и тело Дяди Федора завалилось назад. С глухим шумом по полу запрыгала крышка термоса, разбрызгивая остатки теплого чая.

— Что за…, - договорить я не успел. Командир повернулся и одним ударом отправил мое сознание в темный и беспросветный нокдаун.

Глава 17 — Никита Синицын aka "Синица"

— Поиграем, отважный рыцарь?

Лопатки до боли уперлись в гладкую поверхность. Ладонь слепо зашарила по стене, пытаясь найти ручку несуществующий двери или кнопку, открывающую потайной лаз. Да все что угодно, лишь бы не видеть страшной до чертиков рожи ведьмы. И дело тут вовсе не в потекшей туши или воспаленной от угрей коже. И даже не в сплошной ране вместо левой щеки. Я до замершего в груди сердца боялся взгляда безумного человека, способного на все. Проще столкнуться с лающим псом в узком проулке, чем с ополоумевшим шизоидом. От собаки хотя бы знаешь, чего ждать, а эта…

Толком не помню, как выкрутился. Кажется, рванул в бок — нагнулся, уворачиваясь от чужой руки, пытающейся то ли обнять, то ли схватить. На ходу споткнулся и упал, до боли ударившись коленками. На глаза попались обломки валяющегося стула. Металлическая ножка лежала прямо под рукой: протяни и схвати ее — чем не оружие? Но я даже думать об этом не стал. Всё, что были способны выдать мои мозги — это бежать… бежать прочь отсюда, не останавливаясь и не оглядываясь.

Я буквально вылетел в коридор и рванул прочь: надрывая мышцы, выжигая кислород из легких. Сердце бешено колотилось в груди, острой болью напоминал о себе бок, а я несся вперед, чувствуя близость спасения. Впереди маячил долгожданный переход в атриум. Выскочить на второй этаж, а дальше вниз по лестнице, мимо аппаратов с газировкой, мимо поста охраны в сторону выхода. Мой план был прост и незамысловат, как пять копеек, вечно валяющихся в кармане. На что-то большее банально не хватало времени.

«Бежать… бежать», — билась паническая мысль в голове, вытесняя остатки здравого разума. Бежать что есть сил!

Для того, чтобы попасть в центральный холл, нужно было преодолеть участок длиною в сотню метров. Казалось бы, чего проще? Но кишка коридора все удлинялась и удлинялась — бесконечной телескопической удочкой. И вроде бы летишь со всех ног, а все равно остаешься на месте. Я повернул голову и увидел знакомый пейзаж в проносящихся мимо окнах: пустующий школьный двор, нелепый забор, а за ним лишённая автомобилей парковка. Всё бессмысленно — этот кошмар никогда не выпустит из своих объятий. Я обречен бежать вечно…

Ватные ноги заплелись и тело без сил рухнуло на плитку пола. Жадно хватаю ртом воздух, наблюдая, как длинная нитка слюны стекает с подбородка. Всё что остается — беспомощно валяться и слушать звуки приближающихся шагов. Нет нужды поднимать голову, я и без того знаю их хозяйку.

— Рыца-а-арь?!

Голос неприятный и резкий, как у стаи ворон, каркающих за окном. Я понимаю, что не смогу подняться, а даже если и встану, то вряд ли смогу бежать. Остается только ползти.

Ладонь ложится на плитку пола, холодную и шершавую на ощупь. Местами потертую, с простеньким синим орнаментом внутри. Стоп… это не школа. Точнее школа, но пол другой. В качестве профилактики травматизма в учебных заведениях было запрещено использовать кафельную плитку. Если только речь не идет о специализированных помещениях вроде столовой или душевых. И как раньше не заметил?

— Остановись, о храбрый рыцарь.

Паническая атака мешает здраво мыслить. Оголенные нервы и безотчетный страх, возведенный в энную степень — единственное, что наполняет внутренности. Хотелось бежать прямо сейчас, немедленно. И я бы это сделал, но лишенное сил тело, было не способно даже подняться.

Хватило лишь на перевернуться и уставиться на возвышающуюся рядом фигуру. Все тот же нелепый наряд, напоминающий тюремную робу. И бирка с именем над правым кармашком. Если подавить волну страха и попытаться сконцентрироваться, то можно прочитать текст.

— Разве должно храброму воину бояться?

Рана на лице девушке затянулась — не осталось и следа от среза, лишь бугристая, местами воспаленная кожа. На веках комками собралась тушь, налипла в уголках, забилась в складки. В глубине глаз мелькали отблески безумного пламени.

— Где твоя смелость, рыцарь?

Где моя смелость… Действительно где? Только и остается, что валяться на холодной плитке пола и дрожать.

Ведьма ощущала мой страх, она буквально питалась им, приоткрыв рот для пущего эффекта. Зашипела, изображая то ли змею, то ли рассерженную кошку. Длинные пальцы с обломанными ногтями потянулись в мою сторону.

Перед глазами в очередной раз мелькнула бирка с фамилией. Темные пятна расплывающихся букв сложились в текст — в знакомое сочетание, виденное неоднократно, а слышанное еще больше. Это странным образом успокоило, словно в темной комнате включили свет и на месте ужасного монстра очутился стул, заваленный одеждой. Неведомому чудищу дали имя.