Жар под золой

Я подвел свою кирку под плиту и начал сантиметр за сантиметром сдвигать ее.

За несколько минут мы так основательно сдвинули плиту, что мне безо всякого труда удалось бы пролезть через образовавшееся отверстие, но, только я хотел спуститься в склеп, Бюлер энергично придержал меня и сказал:

— Это уж мое дело... а ты возьми фонарь и подай мне, когда я буду внизу... только не пори горячку: кругом все спокойно, в такую поганую погоду на кладбище не забредет даже чокнутая старушка.

Бюлер лег на живот, спустил в отверстие ноги и медленно, рывками, сполз вниз. От моей помощи он отказался.

Потом я услышал, как Бюлер ступает по гробам. Звук был очень гулкий. Я подал ему фонарь.

— Ты чего-нибудь видишь? — спросил я.

— Спускайся, — потребовал он, не вдаваясь в объяснения.

Я съехал вниз. Бюлер подхватил меня, а когда я встал на гроб, меня так скрутило, что я с трудом удержал позыв к рвоте. В кругу света я увидел на редкость просторный склеп и в нем пять гробов.

— С деньгой были люди, — промолвил Бюлер, — гробы цинковые, работа солидная... Да, в прежние времена не халтурили, в прежние времена у ремесленников была своя гордость, а сейчас у них только и есть что счет в банке... Тогда еще слово «качество» писали с большой буквы.

Вдруг он цепко ухватил меня за руку и кивком указал на противоположную стену.

— Откуда здесь пять гробов, Бюлер, ты ведь говорил, что захоронение на четверых? — спросил я, все еще борясь с тошнотой.

— Здесь и есть четыре гроба, ты присмотрись как следует, хватит тебе класть в штаны.

То, что я принимал за пятый гроб, оказалось рядом небольших ящиков, которые стояли у стены, позади четвертого гроба, один на другом, так что с первого взгляда их вполне можно было принять за гроб.

— Ну, Лотар, ты это искал? — спросил Бюлер настороженно. Я вслух сосчитал до десяти. Ящиков было десять.

— Я ничего не искал, я просто догадывался, а почему — и сам не знаю.

Мы стояли вдвоем на первом гробе и разглядывали противоположную стену. Это был солидный склеп, выложенный красным клинкерным кирпичом. В нем было сыро и холодно. Тошнота меня отпустила, я больше не казался себе чужаком, нагло вторгшимся в мир, куда живые не должны входить, если не хотят пострадать.

Не оставалось никаких сомнений — это были те самые ящики, которые я перевозил по поручению Бальке.

— Ну, Лотар, ты нашел, что искал? — торжествующе спросил Бюлер.

— Да, это те самые ящики, я нашел, что искал... И все же это ни в какие ворота не лезет. Это мне снится. Ущипни меня, Бюлер.

— Вскрыть ящики? — спросил он.

— Незачем, я и так знаю, что в них. Давай вылезать.

Мне опять стало нехорошо, я стоял ногами на гробе, на покойнике, я стоял на гробе, в котором лежал человек, похороненный то ли двадцать, то ли пятьдесят лет назад. Но я пересилил себя... Я пошел по остальным гробам к ящикам, осветил их фонарем и сразу обнаружил тот, который Франк тогда бросил на цементный пол гаража и который я потом сколотил, так что все стало как прежде.

Все, что я видел, все, что нашел, было на самом деле, но в голове у меня это никак не укладывалось.

— Не сомневайся, Бюлер, ящики те самые, я их не искал, но я их нашел.

— А что в них? — спросил старик.

И тут я услышал сверху голос Франка:

— Кто-то идет прямо в нашу сторону... Ой, что мне делать? Эй вы, там, внизу, что мне делать?

— Хорошую мину! — отозвался Бюлер. — Лотар, значит, ты абсолютно уверен?.. А что в этих ящиках?

— Вылезай, Бюлер, пора уже.

Но Бюлер сперва помог вылезти мне — я уперся ногой в его сложенные перед животом ладони, а когда оказался наверху, вытащил его за руки.

Когда я помогал Бюлеру встать на ноги, над моим ухом раздался голос пастора:

— Господин Штайнгрубер заделался кладоискателем? Ну как, господин Штайнгрубер, нашли вы, что искали?

Я стоял перед ним, будто голый.

— Да, — с трудом выдавил я. Мне было очень стыдно, потому что я злоупотребил доверием пастора.

Бюлер же не обратил на пастора ни малейшего внимания, он начал преспокойно толкать плиту на прежнее место и при этом так громко стонал и кряхтел, словно вот-вот упадет замертво; я должен был ему помочь, но внезапное и совершенно неожиданное появление пастора пригвоздило меня к месту. Бюлер снова положил на могилу куски дерна, поросшие плющом и самшитом.

— Все еще трудитесь, господин Бюлер? — Это спросил пастор.

— Все еще тружусь, господин пастор. Вы ведь знаете: кот мышковать не перестанет, даже когда зубы растеряет. Натура — великое дело, господин пастор, против своей натуры не попрешь.

И, коснувшись пальцами полей шляпы, Бюлер ушел, оставив нас с Франком, просто-напросто взял да и ушел, словно это необычайное происшествие никак его не касалось. Уходя, он прихватил кирку и лом. Франк нерешительно последовал за ним.

А я оказался один на один с пастором и не знал, как мне оправдаться и как объяснить свое поведение.

— Итак? — спросил пастор. — Не пора ли вам, господин Штайнгрубер, проявить ко мне некоторое доверие?

— Там, внизу, стоят десять ящиков, — через силу выдавил я. Меня знобило.