Жаркое лето 82 года

После разбора последних полётов и общего разбора действий этого дня комэск выкатил пару пятилитровок виски «Джонни Уокер»… Его замы – Рам и Моше – позаботились, чтобы все приложились как следует. И многих из нас уговаривать не надо было – поколение, пережившее войну Судного дня 1973 года, было радо, что эта война прошла с «малой кровью»; молодое поколение призвавшихся после 73-го года было радо, что прошло испытание войной и оказалось достойно своих погон и звания боевого лётчика; а «первоклашки» просто были рады – ведь они уже неделю не видели неба, но знали, что назавтра уже планируются тренировочные полёты для них…

После бурного и душевного веселья шумная ватага лётчиков рассосалась сама по себе: резервисты разъехались по домам, «первоклашки» – в офицерское общежитие, начальство – тоже по домам: Р., комэск, в Тель-Авив, Рам, 1-й замкомэск, к жене в Яхуд, Моше, 2-й замкомэск, домой в «семейный квартал» авиабазы. Я же, приложившись «от души» к пятилитровке, решил не пытать пьяного счастья на дороге в Иерусалим, а переночевать в эскадрилье.

Ну, меня и назначили на ночь дежурным по эскадрилье и придали «первоклашку» в качестве помощника.

Переговорив с родителями и женой, посидев часок-другой в клубе эскадрильи напротив телевизора, послушав сводки с фронтов и политические комментарии и «договорив» остатки виски, я оставил «первоклашку» со штабс-сержанткой в КП и около 11 часов вечера пошёл в бункер спать…

Но, как оказалось, ненадолго.

Я не успел даже как следует задремать, как в бункер с шумом и гамом ворвался мой дежурный «первоклашка». Из его несвязанных речей и сквозь туман, навеянный «Джонни Уокером», я понял, что, оказывается, эскадрилья держит дежурство тройки самолётов для ночной бомбардировки и что только что пришёл приказ на немедленный вылет этой тройки!

Хмель как рукой сняло! Посылаю «первоклашку» на кухню – заварить очень крепкий кофе. Сам быстро одеваюсь и бегом в КП эскадрильи. В голове спокойно, но ноги… Они ещё помнят виски… Да и несёт от меня…

В КП прошу сержантку срочно связаться с Моше, 2-м замкомэском, и Н. – одним из наших более опытных ребят, который тоже проживал в «семейном квартале» авиабазы (а он был таким единственным), и вызвать их в эскадрилью. Третьим я поставил себя – другого выбора не было…

Пока я связываюсь со Штабом ВВС для выяснения деталей задания, слышу грохот и ругательства на лестнице, спускающейся в бункер КП эскадрильи… Оказывается, наш «первоклашка», спеша выполнить моё первое указание, не удержал поднос со стаканами кофе и разлил всё по стенам…

То, что я слышу из Штаба, отрезвляет меня лучше любого кофе – оказывается, на южных подступах к Бейруту рота наших танков ещё днём попала в засаду и до сих пор не смогла выйти из боя. Наша задача была помочь им отбиться от фланговых атак и эвакуироваться оттуда, унося с собой мёртвых и раненых… По телефону получаю данные о местоположении наших войск и огневых точек противника, которые прижимают наших. Посылаю ошарашенного от «кофейного провала» бедного «первоклашку» в штурманскую – организовать на скорую руку 3 набора карт и аэрофотосъёмок южных окраин Бейрута.

В КП вбегают Моше и Н. Оба взъерошены и ошарашены неожиданной боевой тревогой. Объясняю им ситуацию и объявляю Моше ведущим (он пил явно меньше меня, да он и старше – и по должности, и по званию, и на год по возрасту). Вижу, как их лица вытягиваются, но делать нечего – не отказываться же от полёта! А потом объяснять всю жизнь всем кому не лень, что не полетел, потому что выпил… Это же немыслимый позор!

Моше «сглатывает», и мы втроём бежим одеваться и в капониры. У минибуса, который развозит нас, уже ждёт наш «первоклашка» с тремя брезентовыми пакетами карт и снимков. В минибусе продолжаем перекидываться последними словами о задании, распределяем роли – кто первый «светит» (т.е. сбрасывает осветительные шашки), а кто бомбит и тому подобное.

В капонире быстро проверяю самолёт, надеясь, что технари не замечают моей неровной походки и запаха перегара. Поднимаюсь в кабину, закрываю фонарь и запускаю двигатель. После проверки систем самолёта, абстрагируясь от «кайфового» влияния недавнего виски, концентрируюсь на рулёжке в темноте – выезд ночью из капонира и в обычный день дело непростое, а сейчас особенно…

Добираюсь до ВПП и жду остальных. А пока смотрю в тёмное небо и даю глазам привыкнуть к темноте. Подо мной возятся технари – завершают проверку, недаром прозванную «последний шанс». Такой проверкой они уже предотвратили немало проблем, обнаружив в последний момент гидравлические течи или другие неполадки, которые не проявляются сразу после запуска двигателя в капонире.

По приближающимся навигационным огонькам вижу, что мои товарищи собираются на площадке перед ВПП. По деятельности фонариков под ними понимаю, что технари проверяют их.