Жатва Дракона

Я – оракул. Когда вещаю, все должны притихнуть⁸¹. Ланни не сказал, что недавно был в Германии, и был совершенно уверен, что у Гитлера и Геринга и Риббентропа были другие взгляды. Он ограничился рассказом о встречах с британскими и французскими государственными деятелями и с различными личностями на Ривьере, у которых были те же идеи, что у чиновника Лиги. Сидней рассказал о немцах и австрийцах, которые были здесь и что они говорили. Ланни запомнил имена, поскольку понял, что в эти дни мало кто сюда приедет, кроме нацистских агентов и привилегированных бизнесменов.

"Полагаю, у немецкого подполья есть свои агенты здесь?" – небрежно заметил он.

Его друг ответил: "Немецкое подполье - это миф. Все, что от него осталось было уничтожено Гиммлером".

– Но разве у вас нет беженцев?

– Да, но они довольно неактивны, полиция внимательно за ними наблюдает. Трудно себе представить, насколько швейцарцы хотят сохранить нейтралитет в этой войне, и, естественно, они больше всего боятся недовольства немцев.

Хозяин включил радио. Привычка, от которой в эти времена трудно избавиться, поскольку, пока пьёшь кофе или ликер, весь британский флот мог быть потоплен, или Париж или Берлин могли разбомбить до основания. То, что услышала семья, было выступлением Уинстона Черчилля, обращавшегося к различным нейтральным государствам и указывавшего им, что они вынужденные помогать власти, победа которой будет означать их собственное порабощение. Это казалось ответом на мысль Сиднея о том, что в Европе может быть мир для всех при нацистах. Первый лорд Адмиралтейства был бойцом, и было трудно представить, что он остался бы в любом правительстве, которое согласилось на перемирие или даже на патовую ситуацию с мерзкими Назистами. Его первое лордство произносила "ц" по-английски, как "з". И это, казалось, подчеркивало его презрение, как будто он не давал им даже права выбирать свои собственные название.

В этот день эти мерзавцы потопили два норвежских торговых судна и не предприняли никаких мер, чтобы помочь беспомощным морякам. Уже сотня скандинавских судов была потоплена вопреки цивилизованной практике. Однако нацисты потребовали от этих малых государств наиболее жесткое соблюдение "нейтралитета" в их собственном понимании. Их военная промышленность зависела от высококачественной железной руды, которая поступала из северной Швеции, и подвозилась по железной дороге в норвежский порт Нарвик, а оттуда шла на юг вдоль побережья, держась в пределах трехмильного зоны, которая должна была представлять собой норвежские воды. Британцы требовали права минировать эти воды, и Черчилль заявил, что это была самая важная прореха в британской блокаде Германии. Нацистская пресса разразилась яростной бранью Первого Лорда и угрозами норвежцам, если они уступят британским требованиям.

Сидней Армстронг, человек прецедентов и обширного знания о них, рассуждал по этому поводу. Как сами норвежцы минировали эти воды во время последней войны, и что авторитеты международного права писали по этому вопросу. Он все еще не мог понять, что все его знания напрасны и что ни один из этих "законов" не будет соблюдаться. Нацисты не признавали никакого закона, кроме своей собственной воли "Это, конечно, крайне важный момент для них", – признался чиновник. – "Этот водный коридор, можно сказать, их ахиллесова пята".

"Ты мог бы сказать, что это место, где кит может покусать слона", – с улыбкой заметил сын президента Бэдд-Эрлинг Эйркрафт.

XIII

Ланни сказал, что у него назначена встреча, и вызвал такси. Его отвезли в его гостиницу. Весна еще не дошла до этих высоких регионов, и вечер был холодным, но ясным. Затемнение было нарушено луной, которая не контролировалась городским правительством. Ланни подошел к знаменитому памятнику, который был в виде длинной стены, со статуями героев протестантской Реформации, стоящих перед ней. Он проделал всё, чтобы убедиться, что за ним никто не следит. Он шел по дороге, которая была перед стеной и никого не видел. Но когда он подошел к дворцу Эйнар и повернул за угол, то услышал шаги позади него. Он вышел на улицу и повернул еще один угол, шаги следовали за ним. Он замедлил ход и услышал голос Бернхардта Монка, шепчущего: "Следуйте за мной". Он повиновался, и они повернули на три-четыре угла и подошли к скверу, которого Ланни никогда раньше не видел. Под сенью деревьев человек остановился.

В первый раз, когда Ланни встретил этого антинацистского конспиратора шесть лет назад в Лондоне, он прошептал: "Wir sprechen besser Deutsch". На этот раз он сказал: "Лучше говорить по-английски". Так они и сделали. "Я должен быть особенно осторожен", – начал Монк. – "Я надеюсь остаться здесь на некоторое время и, возможно, буду иметь важные новости из Германии. Можете ли вы приходить сюда время от времени? "

"Очень легко", – был ответ. – "Я приступлю к восстановлению картинного бизнеса здесь и сделаю одну или две покупки".

– Вы получили мое письмо. Какое?

– В Жуане. А как я мог так быстро попасть сюда.