Жатва Дракона

"Ah, oui, oui!" – ответил дрожащий голос. – "Я очень хорошо тебя помню, тебя отправил ко мне ... "

"Дени де Брюин", – без промедления добавил Ланни.

– Ah, vraiment, я хорошо тебя помню. Твой отец должен отправить нам больше самолетов, мсьё Бэдд, они были бы полезны в этот момент.

– Я уверен, что мой отец делает все, что в его силах, Monsieur le Maréchal.

Ланни не жаловался на свою память, и был твёрдо уверен, что пожилой офицер заявил ему в Мадриде, что роль, которую будут играть в этой войне самолеты, была сильно преувеличена. Кроме того, эта выдающийся авторитет заявил, что он не желает ничего лучше, чем увидеть, как немцы выйдут из-за своей так называемой линии Зигфрида и атакуют линию Мажино. – "Я должен молиться, чтобы в это время мне командовать французскими армиями, мсьё Бэдд!" Теперь дошла информация, что король бельгийцев сдаёт свою армию и свою страну. И Ланни отважился предположить, что это связано с тем, почему его призвали возобновить его отношения с многоуважаемым Анри Филиппом Бенони Омером Жозефом Петеном.

XV

Пришла мадам графиня, многословно извиняясь за то, что задержала героя Вердена даже на минуту. После того, как ей поцеловали руку, ее первым действием было зажечь сигарету. Слуга поставил скамеечку с пепельницей к ее стулу. И после этого во время разговора её ни разу не видели без зажжённой сигареты в руках. Она была почти вне себя от нервозности, вскакивала и шагала по комнате, жестикулируя в возбужденной французской манере. Время от времени она подходила к скамеечке и сбрасывала с себя пепел, не прерывая разговора даже на мгновенье.

Ланни догадался правильно. Катастрофа в Бельгии заставила Францию принимать решение. Для него действие короля казалось трусливым предательством, и Элен показала, что ее Поль собирается сказать это по радио утром. Она сама воскликнула: "Что еще мог сделать бедный человек?" И поэтому Ланни мог быть уверен, что между ними произошла еще одна битва, и может быть ещё одна этой ночью, или, скорее, рано утром.

"Наша ситуация стала отчаянной. На это здание перед рассветом могут посыпаться бомбы!" – Таковы были слова путеводной звезды премьер-министра. – "Вы знаете, как и я, Monsieur le Maréchal, что Гитлер не хочет уничтожать Париж, и что только наша бесчувственная глупость может побудить его сделать это".

"Вы совершенно правы, мадам", – ответил кумир Франции. Его руки дрожали, когда он жестикулировал, а его острые белые усы показывали, что его губы тоже дрожали. Ланни подошел к нему вплотную и посмотрел в его ярко-голубые глаза. – "Я получил всевозможные уверения в дружбе от барона фон Шторера в Мадриде, и только сегодня утром я получил от него сообщение через Сеньора Бейгбейдера". Первым из них был нацистский посол в Испании, а последний был послом Испании во Франции, для всех практических целей нацистским агентом в Париже. Франко был учеником французского маршала в Военной академии Франции, и оба они были католиками, роялистами, как и верующими в союз фашистов и в Европу, населенную благочестивыми, трудолюбивыми и послушными крестьянами.

Маршал продолжил повторять идеи, которыми ему набивали в голову в течение нескольких месяцев в Мадриде. Фюрер хотел так называемую вежливую войну и чисто техническую победу над Францией. У него не было настоящей ссоры со страной, только с теми мерзкими левыми элементами, которых маршал ненавидел так же, как и фюрер. Eh bien, alors, почему друзьям не объединиться против их настоящих врагов? Пусть французы проведут почетное отступление, а затем номинальную капитуляцию, и Новый порядок восторжествует для всей Европы. Старый джентльмен говорил нацистскими словами и словами Кагуляра, они были сравнительно новы для него. Позже он разговаривал более старыми словами, которые он узнал, когда он был ещё ковыляющим ребенком, а не ковыляющим слабоумным стариком. Это были слова католика. – "Свобода - это безнравственность". А затем – "Франция наказывается за потерю веры". Затем этой непредсказуемой и опасной женщине, занимающейся политикой – "Успокойтесь, мадам, и помните, что то, что происходит в этом мире, не имеет к нам никакого отношения. Наша судьба лежит в вечности. И важно только спасение наших собственных душ и нашей страны".

XVI

Говорить о любовнице премьер-министра и о вице-премьере Франции может показаться жестокой игрой слов, но так распорядилась история и создатели языка. Эта пара, конечно, относилась без юмора к самим себе и к своим действиям, предпринимавшимся, чтобы сохранить свою родину в ее древних устоях. Лучше отдать её наследственному врагу, который скорее научит её дисциплине, чем позволить ей попасть в руки атеистов, борцов за свободу, поборников коллективизма и революционеров. Semper eadem, всегда то же самое, был девизом их Святой Матери-Церкви, и в течение последнего столетия ее папы торжественно отвергали всю эту хартию вольностей, на которой строится демократический мир. Свобода слова, печати и совести.