Жажда

Мы преодолеваем очередной спуск, и тут над нашими головами пролетает желтый самолет. Мое первое желание – выскочить из машины и, как это делают заброшенные на необитаемый остров люди, кричать и размахивать руками. Но не успеваю я даже осознать, что происходит, как самолет исчезает.

– Это пожарный самолет, – взволнованно говорит Келтон. – Я же говорил! Направляется туда же, куда и мы. Значит, мы выбрали правильное направление!

Первое ободряющее сообщение за долгое время.

Мы продолжаем зигзагами двигаться по лесу. Каждый толчок приносит боль – лупит не только по голове, но и по костям. Наверняка лубриканты, отвечающие за смазку суставов, приказали долго жить, потому что даже самое малое движение дается с трудом. Меня уже не лихорадит, а потому я знаю наверняка, в чем причина боли – жажда.

– Осторожно! – кричит Алисса.

Я давлю на тормоза и отворачиваю от дерева, которое, как законченный самоубийца, выскакивает на тропу прямо перед капотом машины. Нет, если серьезно, оно там стояло; я просто вижу происходящее не так, как раньше. Не то чтобы в глазах мутно. Просто мозг уже работает не так хорошо, чтобы давать полную и четкую картинку.

Я вынуждена ехать еще медленнее, чем ехала. Неожиданно для себя я думаю: «А все-таки, если бы мы вернулись к Агате, было бы лучше. Но теперь уже поздно. На той скорости, с которой мы передвигаемся, до шоссе мы доберемся только к ночи». И эта мысль наполняет меня отчаянием, с которым я вынуждена бороться с помощью ярости. Кто позволил этому лесу стать для нас препятствием? Я вспоминаю о тех участках леса, что стали жертвой пожаров, и, хотя страсть к поджигательству не является моим хобби, к сгоревшим лесам я не питаю сочувствия. Все эти деревья, да и сама природа представляются мне врагами.

38) Генри

Запястья у меня жутко болят от пластикового шнура, врезающегося в кожу. Что, с их точки зрения, я стал бы делать, если бы руки у меня были свободны? Задушил бы кого-нибудь? Наверное, да. Особенно сейчас.

Я сижу с краю у правой задней двери. Я мог бы попробовать поднять ручку, пока никто не смотрит, и, открыв дверь, выпрыгнуть из кабины грузовика. Но что мне это даст? К тому же они наверняка включили блокиратор – словно защиту от детской глупости. Нет, судьба моя неразрывно связана со всеми этими людьми. До определенного момента, естественно. И я должен быть начеку, потому что благоприятная возможность может открыться в любое время. Складывается такое впечатление, что вариантов нет и быть не может, и вдруг – раз, и все изменилось. И я должен быть готов к своему шансу.

39) Келтон

Головная боль, учащенное сердцебиение, сильное утомление, жжение в глазах, головокружение. Мне известны симптомы крайней степени обезвоживания. Без воды мы продержимся часов шесть или семь, затем впадем в кому. А потом умрем. Все очень просто. Сколько нам нужно воды, чтобы спастись? Чуть больше глотка, чуть меньше стакана. От обезвоживания мы не избавимся, но от смерти увильнем. Выиграем время. Но я не уверен, что между местом, где мы сейчас находимся, и нашей целью нас ждет хоть один стакан воды. Мы должны добраться туда. Выхода нет.

Сейчас наши жизни зависят от моих способностей штурмана и водительского мастерства Жаки. А вдруг я ошибаюсь, и водохранилище Сан-Габриэль тоже высохло, как и все прочие? Не придется ли нам упасть на потрескавшуюся сухую грязь его дна и попрощаться с жизнью?

Почему-то я начинаю думать о тех наградах и лентах, что украшают дома стены моей комнаты. Я участвовал в соревнованиях по компьютерным играм, по стрельбе, но шахбоксу и нигде не выигрывал главный приз – мне удавалось занять либо второе, либо третье место – и никогда первое. Отец не советовал мне вывешивать на стенах все мои трофеи. Говорил, пусть висят только некоторые. В противном случае моя комната станет «храмом посредственности», и это будет унизительно. Но мать переубедила меня, и я вывесил на стенах все. В хорошие дни я могу любоваться своими достижениями. В плохие – мои трофеи напоминают мне о том, где я должен подтянуться. Думаю, они оба были правы.

Но теперь, когда речь идет о выживании, я не имею права ни на второе, ни на третье место. Либо золото, либо могила. И я не думаю, что остальные члены нашей компании понимают, как близко мы подошли к последней черте.

40) Гарретт

Где вы, мама и папа? Вам тоже хочется пить, как и нам? Мне кажется, я умру. Но если вы уже умерли, мне не так страшно. Конечно, мне страшно. Но не слишком – если вы уже там и ждете меня. И если там есть вода.

Или вам и там хочется пить? А что, если это глупое желание чего-то холодного и мокрого не оставляет человека и после смерти? Мне кажется, я мог бы выпить целую реку. Даже Ниагарский водопад.