Жажда. Тёмная вода

Витька побежал, что было сил. Выскочил на свет прожекторов у входа в Гум, дыша и рыча словно дикий зверь. Люди с криками расступились.

— Помогите, убивают!

— Бомж! Бомж!

Витька безуспешно пытался разглядеть в толпе странноглазого парня, но нигде его не видел. Люди косились на него с презрением, как на таракана, которого необходимо прибить тапком.

— Фу — уу, — какая — то девушка закрыла нос рукой. — Какой он вонючий. Котик, давай войдем внутрь, я сейчас задохнусь.

— Бомж, пшел отсюда!

Подошли охранники Гума. Главный Паша Витьку не узнал.

— Ты чей? — спросил он.

Витька помотал головой — мол, ничей.

— Задержите! — закричал через всю Красную площадь Прораб. — Он мой!

— Беги давай, — полушепотом сказал Паша, кивнув в сторону Воскресенских ворот.

Витька не шелохнулся — ноги словно вросли в землю. Только беспомощно озирался от осознания грядущего беспросветного ужаса.

— Он, наверное, пить хочет. Дайте ему воды, — сочувственно сказали из толпы.

Прораб и второй надзиратель остановились в нескольких метрах за его спиной.

— Он с бригады сбежал, — Прораб срывался на одышку. — Я его заберу. Можно?

Паша взглянул на Витьку с жалостью, затем кивнул Прорабу и вместе с охраной двинулся обратно ко входу.

— Иди сюда, урод, давай.

Витьке заломили руки. Он согнулся не в силах сопротивляться.

— Эй! Это же Санька! — воскликнул голос из толпы.

Вперед вышел лощеный подтянутый парень с гладко выбритым лицом и зачёсанными набок волосами. Его белесый правый глаз слегка щурился.

— Вы это, ошиблись, — сказал Прораб. — Он из моей бригады.

— Это ты ошибся, папаша. Это Санька, друг мой. Давай — ка отпусти его.

Прораб в растерянности пялился на белоглазого, подбирая слова для ответа. Судя по внешнему виду, перед ним большой человек, со связями.

— Он… мне должен, — дрожащим голосом произнес Прораб.

Белоглазый запустил руку в карман, вытащил охапку монет и швырнул ему под ноги.

— На сдачу ванну прими.

Прораб с надзирателем принялись судорожно собирать деньги. Затем молча удалились в сторону мавзолея и исчезли в темноте.

Парень подошел к Витьке, улыбнулся и хлопнул по плечу.

— Пошли, Санька, приведем тебя в порядок.

Оставшиеся на улице смотрели Витьке вслед с удивлением и даже завистью, хотя еще минуту назад готовы были убить его.

Дальше все происходило как в чудесном сне, который может присниться только единожды, и потом всю жизнь помнишь его, представляя, будто это было в реальности. Только это и была реальность.

Робсон, так его звали, привел Витьку в темное помещение, где ждали две ослепительные красавицы.

— Как закончишь развлекаться, приходи в вип зал. Побазарим.

Витька не знал, сколько Робсон заплатил, но обращались с ним, как с королем: помыли в ванне с пеной, промассировали уставшие мышцы, подстригли и побрили, дали новую одежду. Потом отвели к той самой девушке, прогнавшей его в прошлую встречу из — за отсутствия денег.

Витька даже не успел смутиться — девушка стянула с него одежду и утащила в постель. Все произошло инстинктивно. Горячие руки скользили по его онемевшему телу, она шептала на ухо ласковые слова, которые прежде никогда не доводилось слышать. Витька сходил с ума от ее запаха, прикосновений к шелковым волосам и сладости губ. Провалившись в экстаз, он совершенно выпал из реальности.

* * *

Когда Ленни К сообщили, что в Гум пришел Кобальт, он лично спустился в фойе, чтобы его встретить.

— Не ожидал увидеть тебя здесь сегодня, — Ленни приветствовал гостя поклоном с прижатыми ладонями к груди.

Кобальт кивнул в ответ. Последний раз он бывал в этих стенах больше десяти лет назад, и те воспоминания не были радужными. Проще сказать, из — за постоянного пьянства, воспоминаний толком и не осталось.

— Мне жаль, что так вышло сегодня, — сочувственно сказал Ленни.

— Ты принял единственно возможное решение.

Кобальт не держал на него зла. Ленни при всем желании не мог ему помочь на трибунале. Его голос всего лишь один из трех, и он не стал бы подставляться даже ради старого друга.

Кобальт, Фридом и Ленни, тогда в убежище — еще просто Димка, Костя и Лёня. Золотая Тройка. Им доверяли только сложнейшую и опаснейшую работу, с которой никто не мог справиться. Сколько всего им пришлось повидать… С тех пор, кажется, миновала целая жизнь.

— Все мои двери сегодня открыты для тебя. Любое желание за счет заведения.

Кобальт сел с краю барной стойки, в тени. Заказал двойной скотч. Взяв стакан, долго смотрел, как переливается по стенкам выдержанный несколько десятков лет маслянистый напиток. Терпкий травянистый запах перебивал сигаретную вонь.

«Кобальт. Такой будет твой позывной».

«Почему Кобальт?»

«Я прочитала в учебнике по химии, что древние люди окрашивали стекло с помощью кобальта в синий цвет. А ты знаешь, пап, это мой любимый цвет».

«Конечно, знаю».

«Кобальт используют в металлургии, чтобы сталь становилась крепче, а еще он входит в состав витаминов. Видишь, какой он хороший и полезный. Все, я выбрала. Теперь твоя очередь».

«Может быть, фея?».

«Пап, ну мне же не пять лет уже. Придумай что — нибудь более взрослое».

«Ну, я даже не знаю. Пусть будет чебуречка».

«Это ты пошутил, да? Чтобы меня позлить».