Жажда. Тёмная вода

Стянув с плеча рюкзак, вытащил оттуда свеженький костюм гвардейца. Переоделся. Как удачно, что эти костюмы поставляют Кремлю сталкеры. Когда — то Кремль пытался открыть собственную швейную мастерскую и даже заказал у Мида несколько десятков швейных машинок. Однако из — за отсутствия специалистов и сложности в поставках сырья идея заглохла. Оказалось, что покупать готовые костюмы с военного резерва, где их просто завались — проще и дешевле.

Перед тем как идти дальше, он поддался нахлынувшим воспоминаниям. В прошлом Дмитрий Сергеевич Дорожный работал кремлевским экскурсоводом — ежедневно водил здесь толпы людей, рассказывал об истории храмов и дворцов. Кремль тогда имел для него почти сакральное значение. Тот Дмитрий Дорожный не мог и представить, что в будущем станет мародером, готовым спалить тут все к черту, ради поиска бесценного сокровища.

Миновав Соборную и Сенатскую площади, Кобальт вышел к зданию Арсенала, в котором располагались казармы кремлевской Гвардии. Попасть в Сенатский дворец совсем не то же самое, что в казармы. Его надежно охраняют. Одного костюма гвардейца будет недостаточно, чтобы беспрепятственно разгуливать в святая святых всего Кремля. Попадись он на глаза охране, его расстреляют на месте.

Кобальт стоял под прицелом сотен стволов трофейных пушек, расположенных у стен Арсенала. Судьба подавала однозначный сигнал: «Ты на мушке, твой план полное дерьмо, тебе конец». Новая власть в Кремле привыкла уничтожать и перекраивать историю, как им вздумается, но то, что они оставили на своих местах пушки, захваченные предками в Отечественную войну, вселяло надежду, что еще не все в этом мире потеряно.

Из бокового входа дворца вышли несколько десятков человек губернаторской свиты. Среди них только видные деятели Кремля: министры, советники, инженеры и, конечно, сам Иван Иванович во главе. Колонна в окружении кольца охраны двинулась в сторону центра гуляний.

Свет горел на первом и втором этаже правого крыла здания, где располагались рабочие кабинеты, квартиры свиты и покои самого Ивана Ивановича. Оставшаяся часть здания использовалась под склады, куда за пятнадцать лет свезли уйму всего: трофейное оружие, книги, картины, антиквариат, драгоценности — все, что сегодня в мире не представляет никакой ценности. В отличие от Агронома, использующего культурное наследие для укрепления власти над умами, губернатор хранил все только для личного пользования, видимо, полагая, что когда — нибудь золото — бриллианты вновь станут дороже воды.

Толстяк сказал, что мальчика держат на третьем этаже. Обследовать там каждое из десятков помещений в одиночку просто невозможно. Откуда начинать?

Кобальт заметил едва видимый, на грани оптической иллюзии, огонек в ротонде на третьем этаже. Библиотека.

Локус там?

Он проследовал вдоль здания мимо жилых бараков рабочих к заброшенному ныне центральному входу. Воняло уличным туалетом, на ветру шелестел брезент. Вокруг ни души — все на празднике, готовятся слушать выступление губернатора.

Входные двери заколочены. Кобальт бесшумно вскрыл одно из окон в бетонном углублении цокольного этажа и пролез внутрь. Годы сталкерских рейдов научили мастерски пользоваться фомкой.

Луч фонаря просверлил спертый воздух. Помещение забито мебелью и всяким барахлом. Надев черную маску с прорезями для глаз, Кобальт поднялся на первый этаж. Далее путь наверх перекрывали тяжелые стальные двери с замком — такой фомке не по зубам. Кобальт пошел направо по длинному коридору с красным махровым ковром на полу и рядами картин на стенах. Впереди маячили двери, через стеклянные вставки пробивался свет. Кобальт остановился и осторожно выглянул. Полукруглый просторный зал — фойе, слева подковообразная лестница, ведущая на третий этаж к библиотеке. Все бы ничего, только зал охраняли два вооруженных гвардейца.

Кобальт достал пистолет, прикрутил глушитель. Дверь заперта со стороны фойе на щеколды, придется разбивать стекла. Двоих Кобальт успеет снять, но в здании еще как минимум десяток гвардейцев, которые тут же сбегутся на шум. Выбора нет, будет пробиваться с боем и кровью.

Возможно, Губернатор уже заканчивает речь, скоро здесь будет не протолкнуться.

— Мой кореш — помощник у губера, — донесся голос одного из гвардейцев. — Говорит, зашел вчера вечером к нему в кабинет, прибраться, а там Сам за столом сидит. Ну он, конечно, ноги в руки и бегом оттуда, от греха. Чуть в штаны не наделал.

— Эт типа призрак, который мыслями управляет и через стены ходит? — спросил второй. — Херня это все. Байка.

— Не байка. Я сам его видал как — то ночью на третьем этаже. Худой такой, в тряпье, могилой от него смердит.

Второй скептично хмыкнул.

— Правду говорю, — оправдался первый. — Наверное, душа не упокоенная какого — нибудь генсека или президента. А ты слышал, будто губер того, нет его уже?

— Ну ты выдал. Я ж его видел сегодня днем.

— Тело то есть, а в голове мозга нет, Сам им управляет. Ну, ты суди, Губер всегда за мир топил, а недавно его как подменили. Вооружаемся, вооружаемся… Вертолет этот притащили. Точно говорю, войнушку готовят.