Жажда Веры

— И за это ты будешь по гроб жизни мне благодарна? — подозрительно спросил Дем.

— Нееет, милый, — засмеялась Вера, — хуже, я буду благодарна тебе целую вечность.

— Во жуть-то. Ну ничо, придется и с этим как-то справляться. Иди-ка сюда.

Он притянул ее к себе поближе. Ближе, ближе, так, что только два слоя одежды остались между ними, но зато — никакой недосказанности и никакой неловкости.

— Я тоже люблю тебя. Не могу сказать, что ты сразу мне понравилась, ты сперва меня ужасно бесила. Но уж если я привык даже к этому, то придется и тебе меня терпеть всю ту вечность, что ты мне тут посулила, дурочка моя. Потому что я собираюсь любить тебя вечно.

Она едва слушала от волнения, она умирала от жажды — желания поцеловать его, а потом, не прерывая поцелуя, заняться любовь прямо здесь, на досках маленького причала, под светом звезд и огней Меренска.

«Я люблю тебя, — все еще звучал тихий отголосок над волнами озера. — Я собираюсь любить тебя вечно».

ГЛАВА 29. Предупреждение

Телефон, документы, небольшая сумочка. Все на месте. Вера заколола волосы на затылке, огладила себя по бокам. Черное строгое платье сидело безупречно.

— Все, я собралась, — отрапортовала девушка. — Пойдем. Смотри, как раз уже стемнело.

Деметрий отставил чашку с недопитым кофе, жадно затянулся сигаретой, погасил окурок в пепельнице. Угрюмо посмотрел в окно и отвернулся. На стенках стакана с кровью и водкой оседали красные потеки, но запахи кофе и сигарет перебивали острый запах напитка под названием «тоска егеря» — его придумала Вера, и ей эта тоска не нравилась.

— Да, — сказал Дем тусклым голосом. — Идем.

В бунгало на берегу озера стало совсем тихо. Вера молчала долго, затем подошла к бывшему егерю и положила руку ему на плечо.

— Это всего лишь встреча с моими родителями, Дем.

Она понимала, что не из-за встречи он переживает! Подумаешь, приехали мама и папа. Остановились в гостинице в Меренске, ждут свою дочь — и ее избранника. Подумаешь, даже если они скажут, что ее жених им не по нраву! Хотя что им может быть не по нраву? Деметрий вернулся на кафедру фармацевтики, чтобы восстановиться в прежней должности, у него есть честное имя, жилье, заработок… Он снова уважаемый член общества. И он вампир. Да, он был охотником на вампиров раньше — но зато кто лучше, чем он, знает, как защитить свою будущую жену от любых напастей? От людей и нелюдей, от диких зверей и еще более диких вампиров? Он уже покончил с заказником и лабораторией, работая бок о бок с дочерью Древнего — разве это само по себе не может считаться прекрасной репутацией?

Он сказал, что не будет тосковать по прежней жизни и что не привык сожалеть — но еще тогда, с месяц назад, Вера почуяла ложь. Теперь тоска настигала Дема, догоняла, больно хлестала наотмашь и била под дых. Он справлялся. Но время от времени его подрубало под корень — вот как сейчас.

Из прихожей выглянула Кори, виляя обрубочком хвоста. Отмытая, откормившаяся собака, которая так помогла им в лесу и которую они недавно подобрали на берегу речки Метли, тоже собиралась с ними на встречу. Уж если ехать, то всем вместе! В ресторан к назначенному часу собирались приехать еще Элла и мать Деметрия. Вера уже виделась с ними за этот месяц: они примчались в Меренск уже на другой день, и в ту ночь у озера нарушили иддилическое уединение Деметрия и Веры своим визитом. Потом она ездила в Эйварию, чтобы забрать свои вещи, но теперь речь шла о знакомстве и сговоре молодоженов. Готовился семейный ужин, на котором родители собирались обсуждать свадьбу.

Свадьба! Семейный ужин! Вера и сама немного переживала, как все пройдет.

А Дем попросту не был готов ехать!

— Когда пройдет год, — сказала Вера, — у тебя будет одна просьба к Игнасиусу. Ты можешь попросить все, что захочешь. Это я напоминаю тебе на всякий случай, Дем.

— Случай-гребучий, — некрасиво срифмовал Деметрий. — Нельзя просить о том, что невозможно выполнить.

— Для Древнего почти нет невозможного.

Вера села к Деметрию на колени. Кори крутилась рядом, ластясь к их ногам. Это была, кажется, единственная в мире собака, которая не боялась вампиров. Да и зачем ей было их бояться? Она была твердо уверена, что эти двое никогда ее не обидят!

Деметрий прижал Веру к себе, зарылся лицом в ее волосы.

— Прости. Захандрил немножко, — сказал он, и Вера услышала в его груди те самые волнующие ее, приятные вибрирующие ноты. — Больше не буду.

— Но ты правда можешь попросить, — Вера ощутила, что у нее защипало в носу и глазах, а во рту появился привкус слез. — Ты можешь просить сделать тебя человеком. Я слышала, когда-то он и настоящего вампира человеком сделал. Ты знаешь эту историю?

— Никогда не слыхал, — ответил Деметрий. — Расскажи!

Вера тихонько вздохнула. Эту историю рассказывала когда-то Одиллия, ее мама — давным-давно, когда сама Вера была еще совсем крохой. Ей тогда казалось, это неправильно. Ведь не может такого быть, чтобы кто-то захотел сделаться смертным, живущим так недолго!