Желание

Такое было популярным пару десятков лет назад, один такой был в Тайпее. Но он скоро вышел из моды, был слишком дорогим для мэй и недостаточно современным для ю, которые предпочитали сим-костюмы для полного погружения. Дайю взглянула на меня и загадочно улыбнулась. Она прошла к возвышению и вытащила из-под него одеяло и подушки, сделала для нас гнездышко на маленькой сцене. Забравшись туда, она легла и похлопала по месту рядом с собой. Хотя ее поза была естественной, она источала нервную энергию, невысказанное напряжение, которое влияло и на меня. Что она собиралась показать мне? Какой была ее история? Я забрался на платформу и растянулся рядом с ней, наши плечи соприкасались.

Она не смотрела мне в глаза, сосредоточилась на Ладони, печатая одной рукой. Свет в театре начал угасать, и я ощутил, как учащается мой пульс. Я не знал, что ожидать, но ощущая опасливое предвкушение.

Свет постепенно гас, пока мы не остались в кромешной тьме. Но потом экран-купол над нами засиял так слабо, что я сначала решил, что это мое воображение, пока не узнал горизонт Тайпея, ровный, как край бумаги, небеса раскинулись над городом. Тонкие клочки облаков были рассыпаны на бледно-голубом, я никогда не видел этот цвет своими глазами. Я заметил линии гор, окружавших наш город, о которых Дайю говорила в моей квартире в 101, до этого горы не было видно вдали. Горы были как древние драконы, у нас не было доказательств, что они существуют на горизонте, кроме старых изображений Тайпея. Солнце висело между ними, яркое и яростное. Пылающее. Я прищурился, повернул голову, а солнце поднялось между вершин и забралось, как божество, как небеса, что стали насыщенно синими вокруг него.

Тайпей раскинулся под небом, было всего несколько небоскребов, никаких воздушных машин, его окрашивали в цвета солнце и небо. Вместо покрова из коричневого и серого. Было больно видеть это, видеть, каким все должно быть.

— Синие небеса, — прошептал я.

Дайю сжала мою руку.

— Я все думала о нашем разговоре в твоем саду.

Я провел большим пальцем по ее костяшкам, не зная, как ответить.

— Впервые увидев здесь этот материал, — продолжила она, — я задалась вопросом, почему мы упустили это.

По глупости. Из жадности. Высокомерия.

— Думаю, я даже чувствую тепло солнца.

— Так и есть, — она повернулась ко мне и улыбнулась. — Я сделала так, чтобы здесь можно было все ощутить.

— Невероятно.

Она снова использовала Ладонь, сцена постепенно менялась перед нашими глазами. Сначала туман раннего утра закрывал пейзаж, но солнце становилось ярче, туман рассеялся и открыл деревья на горах, они были гуще и зеленее, чем я видел. Я узнал чащи Янминьшань, они сменились морем лилий калла с их белыми бутонами. Съемка была с воздуха, была старой. Холодный ветерок дул мне в лицо, когда камера показывала панораму, фермеры шли среди бесконечных цветов, все были в шляпах от солнца. То, что я видел, кода приезжал с мамой, было жалким подобием этого, цвета были тусклыми, пространство — ограниченным. Но это все равно было красиво, и было приятно ходить среди цветов, держа маму за руку.

Эти цвета после стольких лет ранили мне глаза, словно мое зрение не привыкло к таким чистым краскам. К такой яркости. Это отличалось от блеска неоновых огней, к которому я привык. Фигурка махала вдали, окруженная лилиями, и камера приблизилась. Девочка смотрела наверх, сияла и сжимала в кулачке букет, придерживала край панамки другой рукой. Она указала цветами на камеру в небе, и ее мама подошла сзади, смеясь, и опустила ладонь на плечо дочери. Они махали вместе, улыбаясь камере, а та поднялась выше, пока они не стали точками на поле цветов, а потом камера показала горизонт, который пересекали горы.

Ком встал в моем горле, я проглотил его, ветерок ласкал мои щеки. Я мог почти ощущать запах земли, гор и хвои. Я скучал по этому с тех пор, как оставил дом в Янминьшань. Изображение замерло и угасло на экране, пока он не стал белым. Мы с Дайю лежали в тускло освещенном театре. Неподвижном. Отделенном от мира.

— Я сделала это для тебя, — сказала Дайю тихим голосом после долгой паузы.

— Но как ты…

— Я провела очень много времени, пытаясь понять тебя. Твои мотивы, — сказала она. — Пытаясь разгадать тебя, — она выдохнула. — Ты ничего не говорил, когда похитил меня.

Я невольно отдернул руку, мы смотрели короткие фильмы, держась за руки. Кровь прилила к моей голове, на миг наполнив уши шумом.

— К твоему дому было долго идти, — продолжила она. — Два часа и двадцать семь минут, если точнее, согласно моему костюму.

— Твоему костюму? — рассеянно повторил я.